– Короче, не думаю, что тебе стоит волноваться, но на всякий случай поговорю с Денисом, – пообещала я.

– Отличная мысль! – одобрила мамуля.

Еще бы! У меня появился повод для встречи с любимым.

Денис Кулебякин – опытный опер, отличный парень и мой сердечный друг. К сожалению, в последнее время, явно завидуя грядущим переменам в жизни Зямы и Алки, он стал слишком давить на меня, склоняя к замужеству, и это здорово испортило наши отношения. Ныне Кулебякин на меня обижается, я не готова мириться с ним ценой полной потери свободы, и в итоге мы бегаем друг от друга, обоюдно страдая.

Спасибо мамуле, теперь я могла пойти к Денису, не теряя гордости.

Идти было недалеко – всего-то на один этаж подняться, а собралась я быстро и уже через четверть часа давила пальчиком с безупречным маникюром на кнопочку звонка у двери квартиры любимого.

Трели звонка заглушил заливистый собачий лай: в одной квартире с Денисом проживает бассет-хаунд Барклай – милейшее и добрейшее существо, не чета хозяину.

– Барклашка, миленький, я тоже страшно соскучилась! – радостно покричала я, умышленно не уточнив, по кому именно из обитателей квартиры скучала, в надежде, что Кулебякин примет сказанное на свой счет и распахнет мне а) дверь и б) объятия.

Как бы не так!

– Индия?

О, как чопорно! Кажется, даже через замочную скважину ощутимо потянуло холодком.

– Денис, открой, пожалуйста, есть важный разговор, – попросила я, сменив тон на столь же прохладно вежливый.

– Конечно.

Против ожидания, дверь не распахнулась моментально, мне пришлось пару минут подождать.

В глубине души я надеялась, что любимый метнулся в душ и вернется ко мне с мокрыми волосами, с капельками, стекающими по мускулистой груди и рельефным кубикам живота, босиком и в каком-нибудь несерьезном одеянии вроде полотенца на бедрах или ветхих джинсов с расстегнутой верхней пуговицей.

Зря размечталась.

Кулебякин замер в дверном проеме, как английский лорд на парадном портрете в полный рост: в брюках со стрелками и белой рубашке. С запонками!

– А где же галстук-бабочка? – язвительно полюбопытствовала я, без приглашения протискиваясь мимо сиятельной особы в прихожую.

Уже из гостиной поинтересовалась:

– Вы позволите даме присесть? – и бухнулась в протестующе скрипнувшее кресло.

Бросившийся обнимать и лобызать меня Барклай всем своим видом и поведением дал понять, что мне тут позволено все, что угодно.

К сожалению, хозяин славного бассета не был столь же гостеприимен и любезен.

Опустившись в кресло по другую сторону стеклянного журнального столика, Кулебякин вопросил:

– Чем обязан?

Враз захотелось ответить: «Жизнью!» – и без промедления дать ему по башке увесистой стеклянной вазой.

А потом заботливо полить рану йодом, туго-натуго перевязать и таким образом спасти от смерти, чтобы слово не разошлось с делом.

Но я же тоже обучена хорошим манерам. Не зря у меня бабушка заслуженный учитель и выдающийся педагог.

– Госпоже Варваре Кузнецовой – это моя матушка и известная писательница, вы с ней знакомы, очень нужен ваш совет по одному важному и деликатному вопросу, – светски молвила я. – Не будете ли вы столь любезны и не соблаговолите ли посетить нашу фамильную резиденцию для приватной встречи и беседы с означенной госпожой? Конечно, в удобное для Вашей Светлости время…

– Инка, прекрати!

Их Светлось бухнули по подлокотнику кресла внушительным кулаком и нахмурили чело:

– Зачем этот спектакль?

– Действительно, зачем?

Я передернула плечами, порывисто встала и целеустремленно зашагала в прихожую.

Не дошла: Их Светлость изволили цапнуть меня за руку и удержать на пороге.