- Да! Мы просто обязаны были присутствовать при этом историческом моменте. - подхватила вторая, - День триумфа дорогой подруги.

- Божечки, тётки, вы вообще о чём? Какой триумф? Слова-то какие нашли. Я - маленький, зелёненький новичок. Так быстро триумфов не бывает. - бормотала я, надеясь хоть немного умерить этот неудержимый поток энтузиазма, но меня никто не слушал.

А, нет, слушал.

- Но момент-то исторический?! - резонно заметила Лена, выставляя на стол большущую коробку из своей любимой кондитерки (при этом в пакете в другой руке что-то многозначительно дзынькнуло).

Исторический - факт. Не поспоришь.

Торжественно распечатали торт, и под дружный обратный отсчёт я нажала заветную кнопку.

Как же отчаянно я тогда трусила. Как волнительно было обновлять страницу и видеть, что люди забирают книгу в библиотеку, а число подписавшихся на автора читателей растёт. Автора? Это я? Неужели и вправду моя писанина кому-то показалась интересной? Каждому-каждому этому неизвестному человеку я сейчас всей душой посылала "спасибо".

- Ну! И чего ревём? - Лена обняла меня за плечи и блестящими глазами посмотрела в мои, - Светик... Пардоньте, Александра Шерл, ответственно заявляю вам, что это - успех. Слушай, а почему именно Шерл?

- Мой талисман. - я достала из-под блузки кулон с непроглядно-чёрным камнем, - От бабушки достался.

С того памятного дня прошло уже пять лет. Переводы постепенно отошли на второй план, а затем и вовсе сошли на нет. Много было историй создано, горы информации перелопачены, и теперь я с полной уверенностью могла называть себя человеком, который ничерта не умеет, но зато в теории - знает всё. Ну или почти всё. Ибо читано-писано.

Теперь вот, в кои-то веки, еду на заслуженный отдых.

Честно говоря, в эту поездку я совершенно не собиралась, попала негаданно и по блату.

Неделю назад мы с Катериной (для всех остальных - Катериной Ивановной Гольц) в "Монархе" отмечали удачное завершение новой книги. Дело в том, что прототипом главной героини моего последнего опуса как раз и была эта яркая, пышущая жизненной энергией брюнетка.

В роман она угодила, что называется, на спор. Вообще-то, я не очень люблю говорить о своей писательской деятельности, но тут, как говорится, нашла коса на камень. На Ленкиных именинах в ресторане за общим столом обнаружился один товарищ, весьма скептически настроенный на дамское творчество. Кого уж чёрт дёрнул за язык проболтаться о моей профессии - не знаю, но мужика зацепило и понесло.

- И что, это работа? - оттопырив нижнюю губу, захмелевший гость водил перед собой фужером с коньяком, - Это разве литература?

Все споры насчёт объективной полезности моего труда давно уже, вроде, перестали волновать нервы. Доказывать, что людям иногда необходимо греть душу добрыми сказками даже во взрослом возрасте - совершенно не собиралась. Несколько раз пыталась соскользнуть с темы, но настырный собеседник вцепился в меня, как чесоточный клещ. В общем, вопреки годами сознательно выработанной сдержанности, я начинала конкретно закипать.

- Пональёте розовых соплей, и разма-а-зываете. - доводя до белого каления не только меня, но и невольных свидетелей, распалялся тот, - А ещё салфеточки вяжете и миллионы лопатой гребёте. А ты попробуй из ничего сделать всё! А? Да вот хотя бы без этих ваших бабских рукоделий.

Заткнуть оратора не удавалось никакими дипломатическими способами, а портить праздник подруге докучливым спором, грозившим перерасти в склоку - совершенно не хотелось.

- Какие будут ваши предложения? - неожиданно даже для себя, заявила я, развернувшись к нему всем корпусом и вызывающе вздёрнув подбородок.