– Да, есть такой. А как твоя организация называется?

– Я не понимаю… Вы кто вообще?

Человек приподнял лицо от экрана и дал косяка в сторону специалиста по потустороннему. Причем такого косяка, что второй тут же заговорил:

– Общественная группа «Охотники за привидениями», московское подразделение.

– Руководство у тебя есть? Кто твой начальник?

Ткаченко, покраснев то ли от злости, то ли от нелепости ситуации, назвал имя. Мужчина тут же кинулся кому-то звонить, а выяснив, что парень является тем, за кого себя выдает, отложил телефон и обратился теперь ко мне.

– Культуролог, значит? – Я молчала. – Ну-ка, ответь мне, барышня, что ты можешь сказать об этих стенах? – кивнул он на роспись.

– Сначала скажите, кто вы такой, – грозно ответила я, глядя ему прямо в глаза.

Игра в гляделки длилась долго, но я выдержала. Знала я такую породу людей, они уважают лишь тех, кто может им противостоять. Или хотя бы пытается.

– Майор Смирнов к вашим услугам.

– Полиция? – уточнил Ткаченко. – Что, призрак уже кого-то убил?

– Вижу, вы любитель пошутить, – недовольно молвил мужчина, – а я вот не любитель шуток. Это понятно?

– Если не полиция, то откуда вы? Из спецслужб?

– Из спецслужб, – кивнул он, раздражаясь все сильнее. – Вопросы я тоже не люблю. Так что давайте сменим их на рассказы. Ваши, – со значением посмотрел он на меня, – рассказы.

Намек я поняла и повторила все то, что уже говорила Анатолию.

– Ага, ясно. А вот скажите мне… Анна. Вы заметили колонны перед входом в здание?

– Разумеется.

– Что вы можете о них сказать?

– Обыкновенные колонны дорического ордера, – пожала я плечами. – Чего о них говорить?

– Ага.

Удовлетворенно кивнув, майор таинственных служб вновь погрузился в свой планшет. Пока он что-то там «натыкивал» пальцем, мы стояли и безропотно ждали.

– Действительно, – наконец изрек Смирнов, немного, как мне показалось, обрадовавшись.

Я разозлилась.

– Я не поняла, вы что, нас проверяете?

– Приходится, – вздохнул майор. – Много сюда разной шелупони таскается. Лишь бы им в игры поиграть, роли на себя примерить. Одни привидений ловят на сломанный радиоприемник, другие подворовывают по мелочи. Хотел знать, с кем имею дело.

Сказать, что я обиделась, когда на меня едва не повесили ярлык воровки (про поимку призраков на сломанный приемник намек был явно на Анатолия), – это не сказать ничего, и все же выражать свое возмущение я не стала. Спросив у Ткаченко, не нужна ли я ему больше, и получив отрицательный ответ, я молча, не глядя на Смирнова, удалилась из зала.

– Кто он такой, чтобы задавать мне вопросы? – возмущалась я, провожая Галину Викторовну до ворот: она уезжала к родственникам на свадьбу. – Сам-то он показывал вам свои документы?

– Показывал, – закивала вахтерша. – Мне и звонок про него был от ректора института. Он и там засветился и требовал полный доступ ко всему. Мне было велено обхаживать. Но так как я уезжаю, обхаживать придется, деточка, тебе.

Я горестно вздохнула, затем вспомнила о христианском смирении и поняла, что мне ничего иного не остается, как отыскать огромный его запас в глубинах моего богатого сердца.

– Вы на такси? – чтобы сменить тему, спросила я.

– Нет, куда ж мне, старой бабке… Тут автобусная остановка неподалеку. До Подольска доеду, на вокзале на электричку и сразу до Серпухова. А там уж встретят.

– Хорошо, – кивнула я.

– Я номер телефона своего оставила тебе на столе, звони, если будут вопросы.

– Позвоню.

Мы встали возле ворот, я уже раскрыла уста, чтобы попрощаться и пожелать веселого праздника, но Сударышева меня опередила.