Большая часть сведений о Генри Уэнтворте Экли была получена мной из переписки с местными жителями и его единственным сыном, проживающим в Калифорнии, после того случая в его фермерском доме, находящегося довольно далеко от местных поселений. Я выяснил, что он был последним представителем уважаемого в этих краях древнего рода, которые подарили этому небольшому городишке юристов, администраторов и толковых фермеров. Однако он, в отличие от своей семьи, перешел от практических профессий к чистой науке. Генри учился в Университете Вермонта, и прославился в кампусе своими успехами в математике, астрономии, биологии, антропологии и изучении фольклора. Я никогда раньше не слыхал о нем, да и он не особо рассказывал о себе в своих письмах. Тем не менее, я сразу понял, что это был человек с сильным характером, умный и образованный, несмотря на то, что он был затворником и не очень интересовался обычной мирской жизнью.

Несмотря на то, что Экли говорил о каких-то невообразимых вещах, я почему-то сразу отнесся к нему более серьезно, чем к другим своим оппонентам. С одной стороны, он жил в непосредственной близости к месту произошедших событий – видимых и ощутимых – о которых он так причудливо рассуждал; а с другой стороны, будучи человеком науки, он готов был подвергнуть свои умозаключения и теории испытаниям и проверкам, дабы подтвердить или опровергнуть их. В нем не было предвзятости, главной его целью был поиск истины и он всегда руководствовался лишь вескими доказательствами. Конечно, я сразу же решил, что его выводы ошибочны, но при этом для меня они были «разумно» ошибочными, и я никогда, в отличие от некоторых его знакомых, не списывал его странные идеи и страх перед таинственными «зелеными горами» на психическое расстройство. Мне показалось, что он человек вполне толковый и адекватный, и я понимал, что его сведения и выводы наверняка вызваны действительно странными событиями и обстоятельствами, заслуживающими расследования, но я отнюдь не был согласен, что причины этих событий имели сверхъестественную природу. Позднее я получил от него определенные материальные доказательства, которые перенесли этот вопрос в несколько иную, весьма причудливую и жутковатую плоскость.

Мне не приходит в голову ничего лучше, чем изложить максимально дословно первое письмо от Экли, которое стало важной отправной точкой в моей собственной исследовательской деятельности. У меня больше нет этого письма, но моя память хранит почти каждое слово его удивительного послания. И я еще раз повторюсь, что уверен в здравомыслии человека, написавшего эти строки. Вот он, текст этого письма, написанный не очень разборчивым, старомодным почерком, принадлежащим человеку, который, очевидно, не слишком много контактировал с окружающим его внешним миром в течение своей тихой и уединенной жизни ученого.

Тауншенд, округ Уиндем,

штат Вермонт.

5 мая 1928 г.

Альберту Н. Уилмарту, эсквайру,

118 Салтонсталл-стрит,

Аркхем, штат Массачусетс.

Уважаемый мистер Уилмарт,

Я с большим интересом прочитал перепечатку вашего письма в «Братлборо Реформер» от 23 апреля 1928 г. о странных телах, обнаруженных в ручьях минувшей осенью после потопа, и о любопытных народных легендах, с которыми эти события так хорошо согласуются. Мне вполне понятно, почему вы, как человек, не живущий здесь, заняли такую скептическую позицию, и даже понимаю, почему редакторы газеты с вами солидарны. Такой же точки зрения обычно придерживаются образованные люди как в Вермонте, так и за его пределами. Более того, я и сам по молодости (сейчас мне 57 лет) придерживался такого же мнения, но это было до того, как мои исследования (как общего характера, так и по книгам Давенпорта) привели меня к другим интересным открытиям и последующим углубленным исследованиям, в частности касательно тех гор в нашей округе, от которых местные стараются держаться подальше.