– У меня есть империя? Вот уж не знал. Будь у меня империя, я бы и одевался получше, и черные костюмы носил подороже.

– У тебя есть человек, который приносит кофе, не спрашивая, и, также не спрашивая, разбивает головы. Это кое-что да значит.

– Так ты хочешь кофе?

– Он здесь такой же плохой, как и все остальное?

– Хуже, но кофе я делаю сам, и ты, по крайней мере, знаешь, что у меня руки чистые. В буквальном смысле слова.

– От кофе не откажусь, спасибо. Для чего-то другого еще рановато.

– Тогда ты не туда пришел. Думаешь, окна маленькие, потому что я не могу позволить себе купить стекло?

В «Парусном мастере» всегда было темно: здешние клиенты не склонны вспоминать о времени.

Джимми кивнул Эрлу, тот поднялся, достал откуда-то кружку, посмотрел, не слишком ли она грязная и, убедившись, что грязна она в меру, налил кофе. Когда он поставил кружку передо мной, содержимое качнулось и выплеснулось на столешницу. Эрл посмотрел на меня, и во взгляде у него читалось: ну ты еще пожалуйся.

– Такой большой и такой неловкий, – сказал я.

– Ты ему не нравишься. Только не принимай близко к сердцу – ему никто не нравится. Иногда мне кажется, что ему даже я не нравлюсь, но я ему плачу и тем самым покупаю некоторую долю терпимости.

Джимми передал мне серебряный кувшинчик с молоком, не со сливками, и сахарницу. Джимми не любил пастеризованное молоко, дешевые заменители сливок и пакетики с подсластителем. Я взял молоко, но от сахара отказался.

– Итак, ты с визитом вежливости, или я что-то натворил, что требуется поправить? Потому что, должен сказать, когда ты появляешься здесь, мне хочется проверить страховку.

– Думаешь, я приношу неприятности?

– Господи, да Смерть, наверное, присылает тебе корзину фруктов на Рождество с благодарностью за бизнес.

– Есть вопрос насчет грузовых перевозок.

– Не суйся в это дело, вот тебе мой совет. Смены долгие, никакой переработки, спишь в кабине, еда плохая, да еще и умираешь на стоянке. С другой стороны, убить тебя никто особенно не старается, а в твоей нынешней работе это что-то вроде профессионального риска.

Его совет насчет смены рода деятельности я пропустил мимо ушей.

– Есть парень, независимый перевозчик. У него хорошая фура, ипотека… как обычно. За все надо платить. По моим прикидкам, за год расходов набегает тысяч на семьдесят, и это притом, что он не шикует.

– Может, что-то с цифрами не так?

– Возможно. Ты когда-нибудь встречал честного человека?

– Если это касается налогов, то нет. А если бы встретил, то проверил до последнего пенни, как налоговая служба. Этот твой парень далеко гоняет?

– Думаю, возит что-то в Канаду.

– Канада большая. Куда именно?

– В Квебек, насколько мне известно.

– Это недалеко. Работает много?

– Не сказал бы.

– То есть ты предполагаешь, что он немножко подрабатывает на стороне?

– Он пересекает границу. Так что да, мелькнула такая мыслишка. И я думаю, что даже белки не перебегают на ту сторону без того, чтобы ты не был в курсе и не взял свои десять процентов орешков.

– Пятнадцать. И это еще по-дружески. У твоего парня есть имя?

– Джоэл Тобиас.

Джимми отвел глаза и щелкнул языком.

– У меня такого нет.

– А под кем он, знаешь?

На вопрос Джимми не ответил, но спросил:

– А почему ты им интересуешься?

По дороге в Портленд я прикидывал, чем готов поделиться с Джимми, и в итоге решил, что рассказать придется почти все. Единственное, что мне хотелось бы пока не трогать, это смерть Дэмиена Пэтчета.

– У него есть подружка, и один обеспокоенный гражданин считает, что он, возможно, обращается с ней не очень хорошо и что ей было бы лучше держаться от него подальше.