– Но я уверена… – начала Вайра и тут же осеклась, поскольку оба они смотрели на нее. – Простите, – добавила она в смущении, – но я думаю, нам лучше бы пойти куда-нибудь в более скромное место. Вы видите, я не одета…

– Ваш вид не имеет значения, – сказал Йен Блейквелл, прежде чем мадам Рене успела открыть рот. – Все, что нам нужно, это где-то поесть.

Машина тронулась. Вайра сидела в уголке, досадуя на себя. Опять она позволила этому человеку унизить себя. Впрочем, она и не ожидала от него ничего, кроме неприязни.

В то же время грустно было думать, что как бы она ни выглядела, как бы она ни изменилась, он всегда будет говорить с ней так – холодно и вызывающе.

Пьер был совсем другой. Если бы только он мог видеть ее с этой новой прической! Если бы он мог видеть ее в новых туалетах!

Она подумала, каким был бы при этом его взгляд. Его дерзкие глаза, откровенные признания навели ее на мысль о пиратах, силой завладевавших всем, чего они желали.

Она вспоминала его голос, низкий, бархатный и на удивление убедительный: «Я думал, я вас потерял».

– Вот мы и приехали! – воскликнула мадам Рене.

Вайра вздрогнула. Она была настолько далека от реальности, что не сразу поняла, где они находятся.

Йен припарковал машину, и они вошли во вращающиеся двери. Несмотря на поздний час, еще много столиков были заняты в прохладном зале.

– Я мистер Блейквелл, – обратился Йен к метрдотелю.

– Ваш столик заказан, сэр. Пройдите, пожалуйста.

Метрдотель подвел их к столу с удобными диванами вокруг вместо стульев и подал каждому меню, в котором Вайра ничего не могла разобрать.

– Я полагаю, мы выпьем шампанского, – сказал Йен. – Уверен, отец сочтет, что у нас есть основания это отпраздновать.

В его голосе прозвучал некоторый оттенок иронии, но мадам Рене, казалось, ничего не заметила.

– Я слышала, мистер Майлс говорил, что вы завтра отправляетесь в Лион, – сказала она. – Как я вам завидую! Я из этого же района во Франции, не из Лиона, но из Монтлимара. Я живу в Англии, потому что я замужем за англичанином, но я езжу домой каждое лето повидаться с родителями.

– Я, вообще-то, совсем не знаю Лион, – сказал Йен Блейквелл. – Я проезжал его по дороге в Монте-Карло, но помню Монтлимар. Я помню, мы покупали там нугу, когда я был маленький.

– О, это очень вкусно, не правда ли? – воскликнула мадам Рене.

Они продолжали разговаривать, совершенно не обращая на нее внимания, как показалось Вайре, пока ужин не закончился и Йен не спросил счет.

Как раз в этот момент открылась дверь, ведущая в ресторан из отеля, и в зал вошла женщина. На ней было платье из матового белого крепа и на плечах накидка из белой норки. Рыжие волосы спускались с нарочитой небрежностью на широкий лоб.

Она вошла театрально-грациозно, явно демонстрируя способность двигаться с заученной элегантностью.

Выйдя на середину комнаты, она огляделась и увидела Йена. Она направилась к их столику, и Вайра подумала, что еще никогда в жизни она не видела более яркой и необычной красоты.

Женщина была не просто очаровательна, ее красота была сенсационна и вызывающа, как произведение модернистской живописи.

Ее белоснежная кожа, зеленые глаза под густо оттененными веками и пухлые, ярко накрашенные губы придавали ей вид загадочной колдуньи, какими они всегда рисовались в человеческом представлении.

– Так вот ты где прячешься, Йен! – обвиняющим тоном заявила она, подойдя к столику.

Блейквелл поспешно поднялся.

– Прости, Лорен, но я не мог прийти сегодня. Я старался, но не получилось.

Зеленые глаза уставились на мадам Рене.