Он перевел дух и осмотрел нас своими глазами цвета светлого неба.

– А здесь было совершенно точно использовано боевое копье. Когда ваши специалисты извлекли оружие из тела, я попросил разрешения осмотреть его, не касаясь руками. Я сразу понял, что это за копье! – Тут обе руки Томми, до того лежавшие на коленях, самопроизвольно сжались в кулаки. – Это – копье с выставки рыцарского обмундирования, расположенной в подвале замка. Между собой мы называли его «Больным» копьем – у него постоянно что-то ломалось. То откололся металлический наконечник и его заново закрепляли, потом в деревянной части вдруг возникла трещина. Вот тут копье взял к себе домой участник нашего театрального клуба и клуба рыцарей, коллега по работе в университете и мастер на все руки – док Пол Перкинс, один из лучших преподавателей университета Уорвик.

Только Томми произнес последние слова, как, словно вдруг нечто вспомнив, резко умолк, едва ли закрыв себе рот обеими руками и прикусив язык.

Мы с инспектором переглянулись.

– Договаривайте, Томми, что вы хотели сказать? – Инспектор произнес это дружеским тоном и улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

Бедолага глубоко вздохнул.

– Конечно, глупо молчать, этот факт вы все равно узнаете, задав мне все свои вопросы и ознакомившись со списком участников. Дело в том, что Перкинс и должен был выступать в том самом поединке, где был убит студент. Именно он выступал на турнирах под именем Ланселот Озерный.

Когда прозвучали последние слова, вид у Томми был самый несчастный, и он смотрел на нас, как побитый пес смотрит на жестокого хозяина.

События развивались все более стремительно. Естественно, после допроса Томми, первым делом лично проверив списки и задав еще пару-тройку уточняющих вопросов, инспектор отпустил Уингза, пригласив меня отправиться на его машине, прихватив с собой парочку полицейских, к дому вышеупомянутого доктора Перкинса, который, как вскоре выяснилось, располагался на окраине города, на улочке под романтическим названием улица Серенад.

Надо отметить, что и расположение домика, и сам домик – все было выдержано все в том же романтическом стиле. В двух шагах от калитки, за плавным поворотом узкой дорожки, виднелась река с плакучими ивами по берегу, а сам двухэтажный домик был окрашен в нежно-розовый цвет, с розовыми кустами, высаженными от калитки до входных дверей и источавшими одуряющий аромат.

– Какие прекрасные цветы! Доктор Перкинс, полагаю, ботаник, – сделал предположение инспектор.

В ответ тут же раздалось деликатное покашливание констебля, который чинно шел вслед за нами.

– Извиняюсь, инспектор, но доктор Перкинс преподает историю. Я знаю это чисто случайно: моя кузина – его студентка.

Инспектор только кивнул, решительно толкнул калитку и первым шагнул на территорию профессора; бестрепетно прошествовав к дверям, он нажал на кнопку звонка. На продолжительные настойчивые гудки никто не отзывался. Тогда инспектор толкнул дверь. Она открылась совершенно свободно.

– Смотрите, дверь не заперта, – невольно нахмурился Бонд. – Не нравится мне все это – тишина, открытые двери…

И он решительно вошел в дом. Мы с констеблем (второй полицейский остался на входе) последовали за ним.

Крошечная прихожая, два дверных проема: один вел в уютную чистенькую кухню, второй – в гостиную, где в полумраке из-за плотно задвинутых гардин мы поначалу ничего не заметили.

Инспектор пошарил рукой по стене в поисках выключателя, и через пару секунд в гостиной вспыхнул свет.

– Черт! Полагаю, это и есть доктор Перкинс?