Так, с разговорами, мы незаметно проехали тридцать километров. Когда показались первые дома Торнео, Тууликке, глянула на свои ноги, одетые в мои брюки и после этого вопросительно посмотрела на меня.

– Алекс, прости, не мог бы ты меня довезти до дома? Я переоденусь, и верну тебе твою одежду.

Улыбнувшись, я сказал.

– Тогда командуй, куда ехать.

Минут через пятнадцать мы остановились около симпатичного домика кирпичного цвета, огороженного невысоким заборчиком.

Девушка выскочила из машины, схватила с заднего сиденья свои брюки, носки и, не забыв надеть лыжные ботинки, унеслась в дом.

Ко мне она вышла минут через десять, уже в цветастом платье, с накинутой на него шерстяной кофтой.

Вернув, брюки и носки и поблагодарив, она спросила.

– Алекс, может, ты зайдешь к нам, пообедаешь по-настоящему, мама сегодня сварила суп из оленьих костей с ягодами можжевельника и тоже приглашает тебя зайти.

– Конечно, я не мог отказаться от такого предложения, тем более что никуда не опаздывал.

Зайдя в дом, я понял, почему меня пригласили. Женщины очень любознательные создания и сейчас мама Тууликки и ее младшая сестра, рыжая девица лет шестнадцати, внимательно разглядывали меня.

Мама, типичная представительница племени саамов, представившаяся, как Импи, пожала мне руку крепко по-мужски, а рыжая веснушчатая девочка засмущалась, сделал книксен, и, уткнув глаза в пол, тихо сообщила, что её зовут Анники. На что старшая сестренка насмешливо фыркнула.

– Пока мама собирала на стол, девушки атаковали меня вопросами, типа, сколько мне лет, куда я еду, что у меня за машина, они такой никогда не видели и так далее.

Спасла меня от допроса Импи. Она пригласила всех за стол и прикрикнула на дочерей.

– Отстаньте от гостя, пусть спокойно поест.

За едой она тоже поблагодарила меня за доставку дочери.

– Алекс спасибо, что привез эту непутевую лыжницу. Говорила ей, чтобы ехала автобусом, так разве послушает, как начала работать кассиром в магазине, сразу взрослой себя стала считать.

– Мама, перестань, – прервала речь матери Тууликки. – У нас гости, мне потом все выскажешь, когда папа приедет с работы.

– А вашего папу не Тапио, случайно зовут? – спросил я.

За столом наступило молчание.

– Алекс, как ты узнал его имя? – воскликнула пришедшая в себя Тууликки.

Вместо ответа я продекламировал:

И добавил, – было странно, если бы отца Тууликки и Анники, звали по-другому. Кстати, имя их брата не Нююрикки?

– Не угадал, – облегченно засмеялась Импи, похоже, она решила, что я, кто-то типа колдуна, саамы, несмотря на крещение, долго оставались язычниками в душе, – его зовут Мартин. Никогда бы не подумала, что в Советском Союзе так хорошо знают наш эпос Калевала.

– Ну, чей это эпос еще надо поспорить, – улыбнулся я. – Лённрот собирал его у нас в Карелии, где я родился и вырос, – начал объяснять хозяевам свои знания. – Поэтому об эпосе Калевала у нас знают практически все. Конечно, полностью прочитать его захочет не каждый. Существует масса укороченных версий и пересказов.

Когда мне было лет шесть, бабушка подарила нам с братом детское издание Калевалы на финском языке. Я тогда и на русском языке плохо читал, поэтому в этой книге только разглядывал картинки. Но потом бабушка пообещала купить мне и брату велосипеды, если мы сможем ей прочитать Калевалу целиком.

Велосипед мне очень хотелось и я начал понемногу вчитываться, было трудно, но с помощью бабушки я все же через два года её прочитал до конца, хотя, конечно, не все мне было тогда понятно. В результате у меня появился велосипед. Когда стал старше и неоднократно перечитывал книгу, то понял, что бабушка меня просто пожалела, потому, что я в оригинале до сих пор не все могу внятно для себя в ней перевести.