— И что вы собираетесь делать?

— Выживать. Я не хочу оставаться между молотом и наковальней. Так, кажется, говорят русские?

Я кивнул.

Она продолжила:

— Слабой женщине тяжело в нашем мире. Приходится идти на обман. Но я устала лгать и изворачиваться. Если вы обеспечите мне защиту, то… я приму вашу сторону. И ещё… знаете, я готова зайти ещё дальше и отнюдь не из-за обещанных вами денег.

— Насколько далеко? — скорее для проформы поинтересовался я.

— Вы даже представить себе не можете!

— Прекрасно, — сказал я, задувая подсвечник. — Мне всегда было интересно проверить свою фантазию. И да, ваша служанка, она умеет держать язык за зубами?

— О, даже не сомневайтесь! Когда речь идёт об истинной страсти, она умеет молчать как рыба. Желаете поиграть в «амур де труа»? — вдруг томно прошептала Барбарела на ушко. — Можно устроить.

Я нервно сглотнул, оттянул воротник вдруг ставшей давить на шею рубашки.

— Не в этой жизни, прелестница. Мне хватит и вас одной.

Этой ночью мне пришлось пойти на служебное преступление. Я не выполнил приказ фон Белова покинуть сей же день Петербург и отправиться в командировку. Нашлись занятия поважнее: я до утра «защищал» Барбарелу в её спальне.

И только на рассвете, после продолжительного поцелуя, покинул альков.

Ноги были ватными, голова восхитительно пустой. Перед глазами по-прежнему стояли картинки съехавшего на пол одеяла, скомканных простынь, роскошно раскинувшейся на кровати Барбарелы в одеянии, дарованной ей самой природы (странности человеческой психики — одеяло, как образ, почему-то на первом месте). В ушах всё ещё звенел её страстный шёпот, губы и щёки горели от поцелуев, я чувствовал её запах, да я будто пропитался им с пальцев ног до кончиков волос!

Одежда прилипла к вспотевшему телу. У меня не оставалось сил, чтобы идти, я брёл механическим манекеном, не разбирая дороги, спотыкаясь об вывороченные из мостовой булыжники, проваливался в лужи.

Из подворотни вышли две пошатывающиеся фигуры: очевидно, завсегдатаи кабаков. Один пошатнулся и остановился, товарищ подхватил его, удерживая от падения.

Одновременно с происходящим я услышал бодрые шаги сзади, меня кто-то догонял.

— Николка, ты!

Я повернулся и увидел рослого мужчину в сером партикулярном кафтане, в потёртых бархатных штанах. Он виновато улыбнулся.

— Сударь, вы обознались, — произнёс я.

И сразу полетел на землю, пропахав носом добрую пару метров: сработали молодчики, которые только притворялись пьяными. Несмотря на слабость, вызванную очевидными причинами, нашёл в себе силы сгруппироваться, сделать кувырок и вскочить. Оказавшись на ногах, увидел мрачные, решительно настроенные физиономии.

— Что за хрень? Вы меня с кем-то путаете?

— Ты к бабёнке итальянской шастаешь?

— А тебе-то что?

— Да проучить велено. Ты на нас обиду не держи. Мы не со зла.

К троице присоединились ещё двое. Я не понял, откуда они взялись. По виду форменные душегубцы. Кому я любимую мозоль оттоптал: итальянцам — покровителям Барбарелы? Тому соглядатаю, что был приставлен следить за танцовщицей…

Они сужали полукольцо, заставляя меня отступать. Ещё немного и за спиной окажется стена очередного недостроя. Как назло: ни случайных прохожих, ни солдатского патруля.

В руках нападавших блеснули шпаги.

— Ребята, вы чего? — заговорил я, касаясь эфеса своего клинка. — Всё так серьёзно?

— Да уж куда серьёзней.

Я обнажил шпагу, рассёк ей воздух, нарисовав невидимый крест. Бандиты заухмылялись.

— Брось! Охота тебе время впустую терять! Ить всё равно супротив нас не сдюжишь.

— Плевать. Зато прихвачу с собой на тот свет тебя или, например, тебя, — я поочерёдно ткнул острием в сторону потенциальных жертв.