Джуд: Теперь с тебя песня.

Ари начинает набирать ответ – рядом с ее именем появляются три маленькие точки.

Но затем точки исчезают.

Я жду.

Спустя долгое время она снова печатает.

Ари: Арасели Великолепная согласна!

Я улыбаюсь и опускаю взгляд на свой альбом для рисования. Бард и волшебник – два персонажа, которым еще вчера не находилось места в моей новой кампании, но теперь мне самому интересно, куда заведет их история. Раньше я не знал, как завлечь группу на квест, но теперь с помощью барда как неигрового персонажа[35] можно рассказать им о таинственном храме, волшебнике и проклятии. Может, она отдаст им Алый алмаз и…

Я цепенею.

Алый алмаз был сокровищем в игровой сессии, которую я пытался провести с Квинтом, Прю и Ари. Кампания так и не сдвинулась с мертвой точки, потому что, хотя все они говорили, что им весело, никто не горел желанием продолжать игру, и сюжет сам собою сошел на нет. До сих пор я особо не задумывался об этом.

Я достаю из кармана красный кубик и подношу его к своему рисунку. Я мысленно прокручиваю придуманную мной историю и мифологию храма, о которой рассказывал Ари на вечере открытого микрофона.

Девушка, превратившаяся в камень, проклятие, которое может снять только тот, кого сочтут достойным. А что ждет рыцаря, которому удастся разрушить чары? Подарок. Заклинание, которое приносит невероятную удачу при каждом броске кубика.

Мне вспоминаются недавние события, произошедшие со мной. Все эти странные, счастливые совпадения. Это не высшая сила. Это не вселенная. Это не серия статистических аномалий.

Это магия Ландинтона.

У меня перехватывает дыхание, но… нет, это безумие. Неужели я действительно думаю, что такое возможно? Что игральный кубик может принести мне…

Что в мою жизнь действительно могла проникнуть…

Магия?

Поймите меня правильно: мне, как и любому парню, хочется верить в волшебство и единорогов, но… на самом деле я не верю. Я не верю в такие вещи.

Но тогда откуда взялся кубик? И теперь, когда я думаю об этом, до меня доходит, что странности начались с момента его обнаружения. Странности в хорошем смысле. Автограф Пола Маккартни и то, каким чудом мне удалось спасти его от пролитого кофе, хотя обычно я не отличаюсь особой ловкостью. А потом все эти удачные догадки на литературе, укрощение торгового автомата, не говоря уже о статистической аномалии выпадения орла пятьдесят семь раз подряд.

Таймер срабатывает, заставляя меня вздрогнуть. Я оборачиваюсь как раз вовремя, когда вода начинает пениться, и мне удается снять кастрюлю с огня за мгновение до того, как она перельется через край. Словно в тумане, я откидываю готовую пасту на дуршлаг, даю просохнуть, возвращаю обратно в кастрюлю и добавляю соус. Достаю тарелки и вилки.

Я пока не зову сестер, просто стою с деревянной ложкой в одной руке и кубиком в другой. Думаю о затерянных храмах, магии и удаче.

Золотистые цифры, похожие на руны, поблескивают передо мной.

– Если это правда, – шепчу я, – подай мне знак.

Я делаю глубокий вдох и подбрасываю кубик.

Раздается знакомый, успокаивающий звук, когда он с грохотом катится по столешнице, ударяется об одну из мисок и отскакивает от края. Я отпрыгиваю назад, когда он приземляется на пол и, прокатившись мимо моих ног, исчезает под одной из скамеек в уголке для завтрака.

Я озадачен. Искренне удивлен. Я действительно подумал на мгновение, что магия сработает. Не знаю, чего я ожидал, но… чего-то крутого. Чего-то удачного.

Вот тебе и волшебство.

Поклявшись никому никогда не говорить об этом, я приседаю и, протягивая руку, шарю под скамейкой в поисках кубика. Вместо этого моя рука натыкается на что-то длинное и узкое, и я достаю механический карандаш. Вздыхая, я снова лезу под скамейку и на этот раз нащупываю кубик. Я вытаскиваю его на свет, упираясь взглядом в сияющее число «20».