Все одновременно подбрасывают монетки, и они разлетаются повсюду – ударяются о потолок, со стуком падают на пол, закатываются под парты. После нескольких минут суматохи готовы результаты. Нам с Прю выпадает орел, так что мы оба остаемся стоять, но ровно четырнадцать человек садятся.

Некоторые явно впечатлены точностью предсказания мистера Роблеса.

Четырнадцать человек, которые все еще стоят, снова бросают монеты.

Мне выпадает орел, а Прю – решка, как и еще семерым, так что они садятся.

На этот раз на ногах остается только шестеро.

Бросок.

Орел.

Мы остаемся втроем: я, Карина и Джексон.

Бросок.

Орел.

Я оглядываюсь по сторонам, и, как только осознаю, что стою в одиночестве, мне хочется плюхнуться на свое место и отдать четвертак Прю.

Я сдерживаю этот порыв.

– Итак, как вы думаете, что произойдет, когда Джуд снова подкинет монетку? – спрашивает мистер Роблес. – Имейте в виду, вероятность, что выпадет орел, пятьдесят на пятьдесят.

Одноклассники выкрикивают свои догадки. Большинство ставит на решку, но многие предрекают победу орлу.

Теперь, когда все взгляды устремлены на меня, задача усложняется, но, к счастью, благодаря одержимости Элли я поднаторел в технике броска, так что не роняю четвертак и не выгляжу неуклюжим шутом.

Орел.

Мистер Роблес кивает и делает пометки на доске, чтобы мы могли отслеживать количество моих бросков.

Орел.

Орел.

Орел.

Все в восторге. Я даже вижу, как брови мистера Роблеса медленно ползут вверх от удивления. Это неожиданно, для всех нас. Конечно, это возможно. Но все равно неожиданно. Крайне маловероятно.

Я продолжаю подкидывать монетку.

Снова. Снова. И снова…

К концу урока класс гудит. Мне дают попробовать несколько разных четвертаков и даже пятицентовики, чтобы убедиться, что я не использую шулерскую утяжеленную монету. Мое имя скандируют при каждом броске. Джуд! Джуд! Джуд! Не знаю, радуюсь я или ужасаюсь из-за того, что оказался в центре всеобщего внимания. Грудь чешется под рубашкой – наверняка разыгралась крапивница, – но никто не видит сыпи, поэтому я стараюсь сохранять спокойствие и просто продолжаю подбрасывать монетку.

Одно могу сказать с уверенностью: к тому времени, как звонок возвещает об окончании урока, мистер Роблес подсчитывает отметки на доске и трет лоб в недоумении. В изумлении.

Пятьдесят семь.

У меня выпал «орел» пятьдесят семь раз подряд.

Я не просто превзошел все ожидания, я разбил их в пух и прах.

—Что это было?– спрашивает Прю, когда мы выходим из класса.– Ведь это…– она с трудом подбирает слово,– невозможно.

– Невероятно, – подсказываю я.

Мое тело вибрирует энергией недавнего эксперимента. Звук моего имени все еще отдается эхом в ушах. Едва знакомые ребята хлопают меня по спине, проходя мимо в коридоре, отпускают замечания о том, как мечтают, чтобы им вот так же улыбнулась удача, спрашивают, какие номера выбрать в предстоящей лотерее. Я не отвечаю, просто натянуто улыбаюсь или смеюсь вместе с ними.

Прю не смеется. Она смотрит на меня как на головоломку, которую намерена разгадать.

– Ты уверен, что за время, когда ты играл с Элли, у тебя не выработалась какая-нибудь примитивная стратегия? – спрашивает она. – Особый трюк… скажем… щелчок большим пальцем… – Она делает жест, будто подкидывает монетку, и я знаю, что ей интересно, можно ли научиться такому броску, чтобы каждый раз получать одинаковый результат. Подозреваю, что мистер Роблес теперь задается тем же вопросом.

Мы подходим к развилке коридоров, и я останавливаюсь и засовываю руки в карманы, чтобы никто не заметил, что они дрожат от избытка адреналина. Левая нащупывает кубик, и я инстинктивно сжимаю его в кулаке.