– Ладно, – глубоко вздохнув, Вера быстро пошла вдоль стеллажей.

Маленький лабиринт превратился во множество переходов. Она обошла весь зал и вернулась обратно к окну. Мальчишки все еще ковырялись с пнем.

Что-то загорелось в груди. Вера не выдержала и, быстро перебирая пальцами, виляя попкой и подпрыгивая на месте, стала стягивать с себя трусики.

– Ну же…

Наконец они соскользнули. Резинка щелкнула по коленке, но Вера не остановилась. Перешагнув через них и аккуратно расправив, положила на подоконник.

– Фух…

Сразу стало легче дышать, словно избавилась от зимней одежды. Она подпрыгнула, навалилась всем телом на подоконник и посмотрела вниз.

– Никак? – крикнула Вера в открытое окно.

– Не хочет, – устало ответил Егор и стукнул пень лопатой. – А ты что там делаешь?

– Клею твой учебник, ты что с ним сделал?

– Ничего не делал. А какой учебник?

– Математика.

– А…

Опять в груди защекотало, Вера покрутила головой, на всякий случай еще раз убедившись, что в зале одна. Чуть выпрямилась и тут же расстегнула пуговицу на юбке. Щекотка в груди усилилась.

– Ах, – как-то не сдержавшись, сказала она и тут же дернула юбку вниз.

Взрыв в паху и это нудящее состояние не то боли, не то идиотского блаженства в груди. Вера на минуту закрыла глаза и удивилась своей смелости.

– Ты там надолго?

Девочка заморгала глазами, непонимающе посмотрела вниз.

– Что?

– Я говорю, ты там надолго?

Она глубоко вдохнула и, переступив через юбку, высунулась в окно.

– Не знаю, может, с часик.

– Ну тогда ладно. Мы сейчас его вытащим и все домой. Могу зайти.

– Нет! – крикнула она. – Сюда не пускают.

– Ладно, – он отмахнулся и вернулся к своей работе: подрубать толстые корни.

Вера еще с минуту смотрела на них. Ей было все равно, что они там делают, она просто привыкала к своему новому состоянию. Что-то глубоко внутри нее горело. Вера выпрямилась, задернула штору и, отойдя от окна, быстрыми движениями сняла с себя футболку.

– Вот дура, – прошептала вслух, ругая саму себя. Пальцы задрожали, и дышать стало тяжело. – Что я делаю?

Она опустила взгляд вниз и с каким-то любопытством посмотрела на свой голый живот. Нагнулась вперед.

– Ой, – словно увидела что-то необычное.

Опять сердце заплясало, она прижалась к стеллажу и, тяжело дыша, прикоснулась к бретельке своего лифчика. Он ей нравился, пусть тонкий, но выглядел по-взрослому, почти как у мамы. Сердце прыгало, готовое в любую секунду выскочить. Вера не стала испытывать себя, выпрямилась и, путаясь в застежке, с трудом сняла лифчик.

– Все, – еле слышно произнесла Вера и бросила его на подоконник. – Интересно, они там? – она имела в виду мальчишек.

Ее тело вдруг скрючилось пополам, она охнула и ноги подкосились. Тяжело дыша, девочка стала оседать на пол.

Вера Степановна открыла новую папку и посмотрела на фотографию уже немолодого мужчины.

– Что ты из себя представляешь? – спросила она вслух и присмотрелась к глазам.

Ей нравилось рассматривать лица, они как карта сокровищ, столько подсказок, только надо понять, что за чем идет. Почему между бровей складка, а у носа морщинка, а на виске пятнышко? Почему такой нос, губы и эти уши. Вера читала лицо и уже рисовала характер. Что за этим стоит? Напыщенное мужество, эго самца или экстаз власти?

Она закрыла папку, не все можно увидеть, всегда что-то скрыто. Вот и сейчас, кто знает ее маленькие тайны? Никто, только она. И от этого Вера Степановна начинала в душе петь, и опять эта щекотка в груди.

– Ах, – выдохнула она из себя и, подойдя к окну, посмотрела на улицу.

Вера долго приходила в себя. Не могла понять, что произошло. В какой-то момент просто потеряла контроль над временем и все, она тут на полу. Глаза хлопали, слышала крики мальчишек, они еще пыхтели над своим пнем. Вера села, повертела головой, а после встала и осторожно выглянула из-за стеллажа.