В её мире люди чего только не снимали, и каждый находил своих зрителей. Кто-то просто красиво ел перед камерой, и это нравилось одиноким обывателям. Кто-то каждый вечер рассказывал, как прошёл его (или её) день, и тоже находил поклонников.

А втянувшаяся в интернетную жизнь Таисия в последние года следила за появлением коротких фильмов о жизни девушки из Китая, которая переехала из города в деревню. Её видео-зарисовки были особенными, отличающимися от тысяч других, и именно опыт той девушки позволял сейчас девочке чувствовать себя уверенней и понимать, к какому результату она будет стремиться.

Если ей и многим людям на Земле из разных стран понравились фильмы той девушки, то и здесь найдутся зрители, даже если они уже далеки от простой жизни в деревни.

Так что Шайя не открыла ничего нового. Опыт и знания прошлой жизни помогут ей сделать первые шаги здесь. Возможно, именно это увидела прорицательница?

 Она не собирается никого ничему учить, пусть алайянцы смотрят, как она живёт вне города и делает что-то интересное.

— И всё же, я не уверен, что твоя жизнь кого-то заинтересует, − вздохнул профессор, опасаясь негативного внимания к малышке от чужаков. − Прости.

Шайя села на пол, сложив ноги по-турецки и накрывая их подолом платья.

— Я собираюсь закладывать кирпичами двери в спальне и штукатурить её своими руками… или руками Цера. Вы когда-нибудь делали это?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Мы планируем смастерить мебель из бамбука, а ещё я собираюсь ухаживать за огородом, и это будет интересно хотя бы профессору Аоми, а может, и его студентам.

Шайя уставилась за окно и, увидев новую волну выстроившихся в очередь на парковку летомобилей, добавила.

— У вас же всё роботизировано! А я смонтирую для профессора весь процесс роста картофеля и ухода за ним. Мы подготовим несколько кулинарных пятиминуток с использованием всех старых предметов, о которых уже все забыли. Я могу ткать, шить или вышивать, молоть муку на старой мельнице, что стоит у меня в саду, изготовить творог из молока, а может, даже сыр, показывая процесс, начиная с дойки овцы до натирания сыра на тёрке и посыпанием им спагетти, которые тоже могу сделать сама. Я знаю, как вручную сделать бумагу или сплести лукошко, как смастерить себе обувь или украшение. Да сразу так и не вспомнишь…

Профессор опустился на пол рядом с ней.

— Шайя… но как? Откуда ты всё знаешь? И это тяжело! Ты же ребёнок!

— Мне всё равно многое из того, что я назвала, придётся делать, − вздохнула она. – Ну, а бумага и ткачество — это интересно попробовать. Мне просто хочется это сделать и неважно, что это можно пойти и купить. Всегда было интересно. Предлагаю всё лето и осень снимать все мои дела, потом красиво всё оформить, создавая благостную обстановку и подать в качестве изысканного успокоительного десерта для людей, нуждающихся в этом.

— Но согласится ли старейшина? Дроны сломаются, если он будет рядом, − принялся рассуждать Ниярди.

— А можно их как-то запрограммировать на то, чтобы они при звучании кодового слова отлетали подальше или выключались бы на время?

— Отчего же нельзя, можно. И всё же…

— Профессор, меня отвратит от этой идеи только дороговизна дронов. Они вам по карману?

— Если покупать профессиональные устройства, то они недешёвы, но я не разорюсь.

— Давайте попробуем. Вдруг у нас всё получится, и мы дадим обществу или хотя бы его части то, что ему необходимо. Ведь есть же десять процентов, кто предпочитает успокаивающе-расслабляющие программы без всякой пошлости, резкости, эмоционального кипения и опустошённости?