В тот день, когда у порога на территории Шайи появился новый гость, у неё впервые получился похожий на настоящий пышный хлеб.

В будущем, когда ей удастся раздобыть настоящее молоко, она собиралась испечь пшеничный хлеб, а пока у неё на столе стоял ноздреватый серый хлеб с аппетитной хрустящей корочкой. Хмелевой отвар, смешанный с мукой, настоялся, заиграл пузырями и стал первой банкой с заготовкой, хранящейся в холоднючем погребе. Именно с этими дрожжами качественно поменялся вид и вкус выпечки Шайи.

Цер был в восторге от тех процессов, что ему довелось наблюдать и от их влияния на вкус продукта. Он выпытал у девочки, из чего ещё можно получить дрожжи, и начал экспериментировать. Первым делом он бросился к Дамиру за посудой, потом взялся за сбор растений и теперь ожидал результатов.

— Светлого дня! – поздоровался с увлечёнными ребятами невысокий мужчина.

— Профессор! – воскликнул Цер. − Светлого дня! Идите скорее к нам, Шайя приготовила хлеб! Пахнет ужас как вкусно!

— Я почувствовал аромат выпечки ещё далеко от дома, − улыбнулся гость.

— Светлого дня, профессор, − поздоровалась девочка.

6. Глава 6. В которой Шайя знакомится с профессором

— Шайя, я очень рад, что ты выздоровела, − сразу же произнёс мужчина.

— Спасибо, господин Ниярди. Чай будете?

— Если тебя не затруднит, − улыбнулся он, осматривая немного изменившееся помещение.

— Мебели у меня ещё нет, но скоро будет! – хвастливо заявила девочка, заметив любопытство мужчины.

— Ты хочешь что-то купить?

— Нет, я хочу всё сделать сама! – малышка указала на умывальник и подставку под таз, смастерённую из бамбука.

Профессор подошёл к приколоченному к дереву ведёрку и прикоснулся к палочке, торчащей из него. Бамбуковая палочка легко стронулась с места и на руки гостя полилась вода. Он заглянул внутрь, посмотрел, что не даёт палочке упасть, потом ещё раз сдвинул её с места. Как только она приоткрывала дырку в ведёрке, то сразу текла вода, но палочка быстро возвращалась на место и подача воды прекращалась. Впрочем, несложно было чуть придерживать эту простенькую заглушку и пользоваться льющейся струйкой воды.

— Хм, интересно, − пробормотал он, приседая и рассматривая, на какую конструкцию был поставлен таз. – Очень интересно. Это вы всё сами сделали?

— Да, так удобнее по-быстрому ополоснуть руки или посуду.

— Шайя, мне жаль, что Шарисса так поступила. Она не имела никакого морального права…

— Да ладно, профессор, – девочка чуть отвернулась. – Всё нормально.

Это был очень щекотливый вопрос, и ей не хотелось его затрагивать. Она понимала, насколько больно было увидеть матери в теле своей малышки чужую душу. Неважно, что иного выхода маленькая прорицательница для себя не увидела. Шарисса потеряла своего ребёнка, и эту боль не смягчат объяснения.

— Нет, Шайя, не нормально, – лицо мужчины приняло горькое выражение. – Если бы ты жила в городе, то заботу о тебе взяло государство, но народ Алани пока вне системы, во всяком случае, на территории заповедника, да и прецедентов не было…

— Господин Ниярди, я не могу жить в городе! Во всяком случае, в ближайшие годы. Это принципиально важно, – заволновалась девочка.

— Твоё предчувствие?

— Дара прорицательницы у меня больше нет. Он перегорел за ненадобностью, но я жива только пока я здесь, − обводя рукою сад, немного приврала Шайя, чтобы избежать ненужных споров.

Профессор сжал кулаки, мысленно негодуя на мать девочки. Он искренне не понимал, как можно было оставить такое чудо? Этот ребёнок с первых дней вызывал в нём сочувствие и тёплые чувства.