И теперь одни очки, которые в молодости принадлежали Вейжу, висели у меня на шее. Он отдал их мне, чтобы я могла появляться в деревнях, скрывая черные глаза. Вейж верно заметил, что никто не сможет разговаривать с Кнарком, если будет убегать от ужаса. А если кто-то заинтересуется моими очками, то скажу, что я пришла из Эбиса. Мол привыкла носить их всегда.

Вейж сообщил, что первых Кнарков увидели именно в Эбисе. Солнце не влияло на их глаза, а несметные богатства местных кланов стали первой целью для загадочных слуг Бадзун-Гра.

Они появлялись перед часовыми, говорили сколько нужно собрать дани и к какому времени. Если дань выплачивалась в срок, то Кнарки уходили и возвращались лишь в следующее полнолуние. Если кланы бунтовали, то их вырезали с корнем: от глав семей до слуг и собак. Головы бунтарей расставляли на пиках у следующих деревень. Простые работяги, как Вейж и его семья, бежали из Эбиса в надежде, что на нем Кнарки остановятся, но надежды не сбылись.

Была война. Весь Баат, все четыре стороны: Тарта, Эбис, Юшен и Кейлин-Горда направили свои легионы уничтожить Кнарков и самого владыку мрака.

Война длилась два года и получила название «Беспросветной». В любой борьбе качели побед всегда переходят то к одной стороне, то к другой. Но Беспросветная война стала исключением. Хоть Кнарки и не нападали первыми, люди не выиграли ни одной схватки, ни единого боя, ни времени, чтобы восстановить силы.

Один Кнарк мог убить сотню солдат прежде, чем его повалят, а в это время другие три Кнарка убивали тысячу. Они не ранили и не оставляли без сознания. Ни один боец не уполз с поля битвы. Каждого нашли, догнали и уничтожили.

А потом следующие легионы, и следующие, и следующие, и так два года, пока последний обученный взрослый рыцарь не пал в сражении.

Больше некого отправлять на войну, сказал Вейж, молодые воины еще не готовы, а кроме них остались лишь женщины, дети, старики, никчёмные простолюдины и трусы, попрятавшиеся по самым хитрым местам. Когда я спросила, к кому из них относился Вейж, он пришел в ярость. «Я собирался идти на войну, вступить в ряды своих друзей и братьев, но из-за слепого от рождения глаза главнокомандующий не взял меня. Так меня призвали в кузницу в Кейлин-Горда. Все два года я ковал оружие для легионеров и рыцарей. И именно благодаря этому, остался жив».

Кнаркам было безразлично, была война, не было… На следующее же полнолуние после последней проигранной битвы, у ворот крайнего дома в Юшене уже стоял Кнарк.

Люди стали собирать дань.

Так сложился новый мир. Все, кто мог, платили. Кто не мог, уходили в леса и устраивали свою жизнь там. Даже если Кнарк проходил мимо, то по какой-то причине не трогал жителей одиночных домиков. Никто не верил, что это из-за жалости. Скорее всего, думали люди, это из-за того, что деревни и города давали им все, что нужно.

Тогда и выяснилось, что Кнарки по своей природе равнодушны. Вообще ко всему. Они исполняли приказы и только, больше никаких чувств и эмоций не испытывали. Если кто-то стоял на пути – его убивали. Если же этот кто-то отходил в сторону – черные глаза его даже не замечали.

Как же избрали нового короля, спросила я. Вейж ответил, что из всех более-менее благородных семей в живых остался лишь один представитель. Его не пустили на войну, как и Вейжа, из-за врожденного дефекта – одна нога была травмирована при рождении, и он не мог ни бегать, ни сидеть на лошади – всегда ходил с тростью. Его звали Руолан Тинг, и он был братом покойной королевы Юнсу. Оставшаяся знать и простолюдины избрали его своим новым правителем.