…

Казалось бы, зачем советскому командованию нужно было устраивать эту облаву и напрасно лить солдатскую кровь? Ведь дело происходило 1 октября в 30 километрах западнее Буга, то есть фактически в германской зоне оккупации. Но «красные» все равно побили «белых», из принципа. (Для сравнения: генерал Гальдер, передавая войскам сведения о начертании демаркационной линии, отмечал: «Фюрер хочет, чтобы впереди этой линии не погиб ни один солдат».) Потери 253-го стрелкового полка составили 31 человек убитыми, 101 ранеными, был выведен из строя один танк Т-37. Потери противника: убито 380, пленено около 1000 человек, захвачено 400 винтовок, 8 пулеметов, 4 орудия.

Остатки группы Рюкеманна отступили в леса на юг от Вытычно. С точки зрения генерала, положение стало безнадежным. Моральный дух его войска, преодолевшего за две недели 420 километров, заметно упал. Даже подполковник Сулик, командовавший наиболее боеспособным подразделением, докладывал что бойцы утомлены, боеприпасы на исходе, подразделения тают. В этих условиях Рюкеманн отдал приказ о роспуске группы, солдаты должны были уничтожить или закопать оружие, а затем разойтись в разных направлениях. Некоторые решили, что прощаться с оружием еще рано, и присоединились к группе генерала Клебэрга.

Сам Рюкеманн с группой офицеров 7 октября пробрался в Варшаву, где пытался участвовать в подпольной работе. Однако он скоро понял, что такое занятие ему не по душе, и принял решение уехать во Францию и вступить в Войско Польское. В начале ноября генерал в компании с пятью офицерами выехал из Варшавы. Они счастливо миновали советско-германскую границу и через Белосток и Гродно пробрались в Литву, затем Латвию. Из Риги Рюкеманн самолетом вылетел в Стокгольм. Однако у премьера Сикорского работы для генерала не нашлось, и в Париж его не пригласили. В конце концов он перебрался в Великобританию, но никакого дела ему так и не доверили.