– Потому, что такая яркая девчонка слишком разборчива. Все ребята, которые хотели дружить со мной какие-то примитивные, а других пока не встречала, – признается.

– Да, на вкус и цвет помидоры разные, – соглашаюсь.

Пошли к палаткам. Расставаясь Гуля легко поцеловала меня в край губ и шепнула:

– Спасибо!

– За что? – опешил.

– Я знаю, – ответила, засмеявшись и растворяясь в темноте.

Возле нашего костра опять вижу одинокую фигуру Конкина. Увидев меня, Санька поднялся навстречу.

– Поговорим? – спрашивает.

Представляя, о чем будет разговор вздыхаю:

– Давай.

– Пойдем, отойдем, – оглядывает близкие палатки.

Пожимаю плечами и иду за ним в темноту. Сашка останавливается под сосной и поворачивается ко мне.

– Что у тебя с Танькой Беляниной? – спрашивает с напряжением в голосе.

– Ничего, – отвечаю спокойно.

– А вчера вечером, что было? – пытается уличить меня.

– Вчера? – переспрашиваю и делаю вид, что задумываюсь. – Ты знаешь такую игру – «Испорченный телефон»? – интересуюсь.

– При чем здесь игра? – в растерянности он пристально вглядывается в меня.

Вот эта его привычка смотреть, не мигая в упор продолжительное время на собеседника, бесит порой меня и пугает Таньку. Замечаю в его глазах мерцающие огоньки отражающегося костра.

– Ты вчера увидел сам необычное поведение Таньки и сделал свои выводы. Неправильные. Я же в присутствии наших ребят и девчонок похвалил Танькину отличную игру в сценке. Сколько людей передали другому мою оценку, я не знаю, но то, что дошло до нее изменилось до противоположного. Оказалось, что я ее оскорбил. Она не ожидала от меня услышать подобное, обиделась и кинулась разбираться. Сам знаешь, какие языки порой у завистливых людей, – подробно объясняю.

Сашка продолжает молча всматриваться в меня. Наконец пошевелился.

– Она тебе нравится? – спрашивает прямо.

– Нравится, – признаюсь, – но главное то, что ей нравишься ты, – лукавлю.

– Откуда ты знаешь? – удивляется, но чувствую радость в голосе.

– Вижу, – пожимаю плечами, – ты знаешь, что мужчина, это товар, который считает себя покупателем? Выбирают всегда женщины! – повторяю сентенцию второму влюбленному дураку.

Сашка молчит, переваривая сказанное. Разворачиваюсь, не дождавшись продолжения и иду к палаткам.

– Это правда? – слышу в спину.

– Спроси сам ее. Если она не обидится, ответит, – бросаю через плечо.

Шагов за спиной не слышу и забираюсь в палатку.

В субботу возвращаемся к вечеру домой. Утром после завтрака быстро сворачиваем лагерь, убираем территорию и в быстром темпе выдвигаемся к Фабричному поселку. Походная жизнь всем порядком осточертела и все торопились. Замечаю, что Сашка постоянно крутится неподалеку от Таньки, несмотря на то, что она его демонстративно игнорирует.

Мысленно иронично размышляю о взаимоотношениях полов по дороге на вокзал и в поезде:

«Так нам и надо! Сначала перед нашим носом повертят и покрутят хвостом, заинтересуют. Убедятся, что клюнули и предоставляют возможность завоевывать, ревновать, переживать. Заметив, что добыча готова сорваться снова приблизят. Может покажут, чего, ранее недоступное и возможно позволят потрогать. Затем снова дадут самцу проявить себя. Доказать, что он «царь горы» и готов весь мир бросить к ногам избранницы, самой лучшей и неповторимой. Тогда «королева» может сойти с трона и позволить увлечь себя в хижину «завоевателя» и даже допустить к вожделенному телу. Дать возможность насладиться своим триумфом, снисходительно посмеиваясь над гордым покорителем женского сердца самой недоступной красавицы. А тот не догадывается, что уже давно был выбран на роль мужа, пока играл в свои детские или подростковые игры и даже не подозревал, что находился в прицеле прищуренных придирчивых и оценивающих глаз. Из века в век ведется такая игра с нами, а мы искренне верим, что сами выбираем и добиваемся чего хотим. Что нам все и всЕ по плечу.