— Добрый день, дамы. Не подскажете, а Катя Мягкова с работы не вернулась ещё?

И я улыбнулся самой приветливой улыбкой, на какую способен. Но ответных не получил — бабули смотрели грозно и изучающе.

— А ты кто такой и с какой целью интересуешься? — наконец, выдал фиолетовый одуван.

— Вчера её тоже караулил, помнишь? — вставила хозяйка кота, который тоже, кстати, смотрел на меня недобро.

— Ага! Катюша ещё возмущалась! — покивала фиолетовая голова. — Иди отсель, парень. Нечего к девочке приставать, ей и без тебя тошно.

Эм-м, что-то пошло не так. Нужно выпутываться.

— Нет, не уйду. Посижу с вами, вдруг дождусь, — я уселся на край лавки и, достав телефон, сделал вид, что что-то читаю.

Мы молчали. Минут пять. А потом мой расчёт сработал. Бабули не для того вышли из дому, чтобы молчать, поэтому они не выдержали первыми.

— Видишь, Петровна, какая молодёжь пошла, никакого уважения к женщине! Она его в дверь гонит, а он в окно лезет, — делая вид, что меня на лавочке нет, завела разговор фиолетовая.

— И не говори, Семёновна! Вот, помню, был у меня в молодости ухажер, так тот хоть цветы на свидание приносил, а сейчас что? Тьфу!

— А я зато принёс Кате вкусных конфет. — Эх, чёрт! Про цветы не додумался, но я же и не рассчитывал на встречу с Катей. — Хотите попробовать? Я много купил, на всех хватит, — потряс пакетом, достал из него коробку «Рафаэлло» и, раскрыв, протянул дамам. Сначала они мою протянутую руку проигнорировали. Пришлось добавить: — Угощайтесь, не бойтесь. Я врач, если что — окажу первую помощь.

— Вра-ач, говоришь? А что ж тогда тебя Катька гонит? — усомнилась в моих словах кошатница.

— Ну ты даёшь, Семёновна! Ты только на него посмотри! Он ещё смазливее, чем бывший её. Конечно, она его будет гнать, напилась уже с лица воды-то, поди!

Вот! Наконец-то! Дошли до важного. Надо закрепить результат.

— Кот у вас такой красивый. Это порода сибирская? — Ясное дело, рыжий был дворянином, но небольшая лесть не помешает. — Обожаю кошек!

— Да-да, Мурзик у меня чистокровный сибиряк, — тут же забыла, что смотрела на меня волком, хозяйка Мурзика, — зови меня Петровна.

— А меня Емельян зовут. Да вы не стесняйтесь, берите ещё, — поставил коробку между ними. — Мы работать с Катей вместе будем, я новенький у них в центре. Понравилась она мне очень, но вот на контакт совсем не идёт. Даже и не знаю, что делать... — вздохнул тяжко и посмотрел в небо.

— Гляди-ка — Емельян! Так деда моего звали! — оживилась фиолетовая бабушка и, достав конфету из коробки, спрятала в карман халата. — Меня можно звать Семёновна.

Я вынул из пакета ещё пару разных коробок, раскрыл и поставил к первой.

— Красивое имя, да. И сам ничего, не жадный, — вынесла вердикт Петровна, и я с облегчением выдохнул. — А на Катюшу нашу не обижайся, от развода она ещё не отошла...

Дальше я только слушал.

— Да, Севка её оказался настоящим мерзавцем!

— Как попал в телевизор, так и скурвился!

— Помнишь, Васильна газету приносила, где Севка Катькин на море с толстым старым мужиком за ручки ходит?

— Да то, небось, этот, как его, фотошоп! Мыслимое ли дело — жену-красавицу на мужика поменять?!

— Так она потому и ходит такая — как в воду опущенная!

Хм-м, а это многое объясняет! Ладно, пойдём дальше.

— То есть соперника у меня нет? А то я подумал, что это из-за него Катя смотреть на меня не может.

— Нет у неё никого, — со знанием дела заверила меня Семёновна, — мы бы знали.

— И даже кошка старая померла прошлой зимой, совсем одна осталась Катюша, — утёрла глаза Петровна и погладила своего сибиряка.