Я смотрел ей вслед и сходил с ума. Жалел, что согласился вернуться домой.  Жалел, что поехал сюда передать лекарство. 

Черт! Лекарство! Очнувшись, скинул с себя ненавистные руки и побежал вслед за сестрой.

- Рина, постой, - крикнул ей в спину, пытаясь ее догнать.

Она резко остановилась и, не оборачиваясь ко мне, что-то сказала подруге. Рыжая, странно на меня посмотрев, пошла дальше к зданию. 

Приблизившись к сестре, положил свои ладони к ней на плечи и развернул ее к себе. 

- Трус! - прошептала она, подняв на меня глаза полные слез.

4. Глава 4.

Тимур.

Я готов стать трусом, ублюдком, последним ничтожеством — лишь бы получилось ее переубедить. Пусть злится, бьет меня, кричит... Только пусть перестанет смотреть глазами, полными боли. Я видел, как ее тело бьет мелкая дрожь, а из глаз, тонкими струйками, продолжали течь слезы. Эти слезы рвали мне душу. Перестань плакать. Твои слезы раздирают меня на части. Прекрати, малышка. Я же нежелезный. Я чувствую, как тебе плохо. Мне хочется застрелиться.

- Зачем ты так с нами? - еле слышно сказала она, сбрасывая мои ладони со своих плеч, смотря прямо мне в глаза.

- НАС нет и никогда не было, - резко ответил ей, смотря ей в глаза. Осмотрелся вокруг., Убедился, что нас никто не слышит. 

Нужно было рубить, резко, одним махом, не оставляя ни малейшего шанса на надежду. Надеялся, что ТАК она поймет и не станет ворошить прошлое.

- Ложь. Ты можешь сколько угодно врать, но я видела другую правду той ночью, - шептала она, так, чтобы слышал только я. А мне казалась, что она кричит. Ее смысл слов  меня оглушал, заставляя сотрясаться от их смысла.

- Не вынуждай меня снова уехать. Я уже жалею, что вернулся, - с силой сжал челюсти, чтобы не выдать своих эмоций.

Очень жалел. Нужно, как можно быстрее покинуть родную страну, пока у меня еще есть силы на это. Едва увидев ее, у меня начались ломки. Хотелось отчаянно к ней прикоснуться. Сжать в своих объятиях, как раньше. Ни о чем не думая, просто вдохнуть запах ее волос.

- Проваливай! Вместо того, чтобы любить друг друга, ты сбежал.  Убирайся!  Это так по-мужски, - прошептала она, стукнув меня своим кулачком в грудь.

Она прикрыла глаза и тяжело задышала.. Ее кожа стала совсем бледной, а веки трепетали, выпуская наружу прозрачные капли.

- Ты себе все придумала. Это не любовь. Это ошибка. Забудь, - прошептал я.

Я поднял руку к ее лицу и стал вытирать слезы с ее щеки.

- Никогда. Ни за что. И я тебе не верю. Ты вернулся ко мне, -  она открыла глаза, накрывая мягкой ладошкой мою руку.

Прикосновение ее кожи к моей заставило меня резко одернуть руку, как от мощного разряда тока. 

- Я вернулся по просьбе мамы. Через три дня я улечу. Не превращай эти дни в ад, СЕСТРЕНКА, - я засунул свою руку в карман, ощущая, как кожа горит огнем, словно от ожога.

Да, я сейчас намеренно назвал ее сестрой, чтобы она, наконец, поняла, что я ее БРАТ. Между нами глубокая пропасть, которую нам не преодолеть. Нельзя сближаться, даже если наши сердца кричат об обратном.

- Я больше не считаю тебя своим братом. Ты — моя любовь и боль, - прорыдала она, притягивая меня к себе за футболку. Видно было, что мои слова ее убивали, ранили глубоко и смертельно.  Именно этого я добивался, чтобы убить все ее чувства, чтобы смогла избавиться от этого наваждения и продолжала жить дальше.

- Остановись, нельзя, - убрав ее пальцы, я отступил от нее на шаг. - Не хочу слышать.

Было больно слышать ее признания, и чувствуя то же самое, не иметь возможности ответить взаимностью. Я любил ее больше жизни своей извращенной неправильной любовью. Знал, что мне не излечиться и гореть в этом аду вечно, но я не позволю ей жить в этих муках. Она достойна лучшего, но  не со мной.