– Я только хотела человека спасти!

– Вот и поговорили… – констатировала Вьорика.

– Да что вы в самом деле так раздухарились? – Штурман решил выступить в роли миротворца. – Мало ли что в галактике случается. По всякому поводу психовать – нервов не хватит.

Некоторое время в кают-компании стояла тишина, а потом Наики поднялась с места и направилась к заветному шкафчику, где у нее хранилась коллекция чаёв.

– Заварю-ка я вам генмайча, завтрак гейши, – заявила она, включая кипятильник. – Во-первых, вкусно, во-вторых, успокаивает…

В нагрудном кармане рубашки Тиглата что-то пискнуло, и он извлёк оттуда небольшой серебристого цвета пульт.

– Вот и дождались, – заявил он. – Господин Соуч готов к докладу.

– К нему пойдём или по внутренней связи пообщаемся? – поинтересовался штурман, показывая явное нетерпение.

– Зачем? Сюда придёт…

– Так он же на танке смонтирован! – воскликнул Клим. – Он же всё тут разворотит.

Вьорика хихикнула, и штурман изобразил на лице обиду.

– У него есть мобильный модуль, так что не стоит вам так беспокоиться, – пояснил Тиглат. – Да вот он и идёт.

За переборкой раздались шаги, затем открылся проход, ведущий в грузовой отсек, и на пороге показался мужчина средних лет в сером комбинезоне.

– Эт… Эт-то кто? – Штурман от неожиданности даже начал заикаться.

– Позвольте представить! – Тиглат явно был доволен реакций окружающих. – Глубокоуважаемый господин Соуч. Самая совершенная аналитическая машина в галактике.

– Здравствуйте, господа! – Соуч по отдельности кивнул каждому члену экипажа, и обвёл всех пристальным взглядом. – А вам, господин Юханна, должно быть стыдно, – обратился он к Тиглату. – Вы же знаете, как меня больно ранит каждое напоминание о том, что я всего лишь машина, не достойная ни любви, ни сострадания…

– Простите его, господин Соуч, – вступилась за ассирийца Наики. – Он просто одичал в глубинах космоса.

– Благодарю за сочувствие. Надеюсь, оно искреннее, Наики-сан. – Господин Соуч прошёл в дверной проём и, удобно развалился в свободном кресле. – Итак, что вы хотите знать? Готов ответить на ваши вопросы.

Все остальные, казалось, потеряли дар речи, только Вьорика, которая уже имела возможность ознакомиться с устройством господина Соуча, и Тиглат с нескрываемой иронией смотрели на озадаченных членов экипажа.

– Это… – Клим решил взять на себя инициативу, хотя ему непросто было сохранить самообладание. – Это… Соуч. Господин. Уважаемый. А из чего тебя сделали такого?

– Вам перечислить все химические соединения? – ехидно поинтересовался Соуч, и штурман сразу как-то сник.

– Хватит уже выпендриваться, – решительно потребовал Тиглат. – Как будто ты не знаешь, что нас интересует.

– Если вопрос задан, на него проще ответить. – Господин Соуч сел прямее, заметив, что его вальяжная поза несколько смущает окружающих.

– Нас интересуют те выводы, что вы сделали, анализируя информацию о населении этой планеты. – Наики изобразила улыбку вежливости. – Не желаете ли чаю?

– Нет, Наики-сан. К моему глубочайшему сожалению, не пью, не ем и даже не дышу. Надеюсь, что господа разработчики в дальнейшем искоренят эти мои конструктивные недостатки.

– Язык распознать удалось? – нетерпеливо спросил Тиглат.

– Разумеется, профессор. Эта задача оказалась не слишком сложной. Думаю, вы бы и без меня справились, правда, потратив на это не менее полугода. На данный момент удалось перехватить трансляции сорока двух радиостанций, из которых сорок одна расположена в различных точках материка и одна находится на острове в районе экватора в тысяче двухстах семнадцати милях от восточного побережья. Передачи ведутся на двадцати шести диалектах одного и того же языка. Определённые трудности для дешифровки вызвало то обстоятельство, что это мёртвый язык, фонетика которого не была реконструирована до настоящего времени. Но я уверен, что после нашей экспедиции этот пробел будет ликвидирован. – Соуч сделал паузу, явно рассчитывая на то, что Профессор Юханна проявит нетерпение, но тот не оправдал его надежд, и пришлось продолжить: – Это аккадский язык, и на Земле на нём никто не говорит уже порядка пяти тысяч лет.