С девчонками поехал кататься по столице, смотреть строящиеся олимпийские объекты, периодически останавливаясь возле таксофонов. Одно дело смотреть и слушать про олимпийские объекты и планах строительства при подготовке к Олимпиаде по телевизору и другое дело видеть своими глазами. Мы успели побывать на Ленинских горах, чтобы полюбоваться громадой МГУ, ареной Центрального стадиона Лужники с чашей Олимпийского огня за Москва-рекой и горнолыжными трамплинами на склоне. Проехали мимо строящегося оригинального из лепестков спортивного зала «Дружба» и наконец Аркадьевич откликнулся. Договорившись возле дома администратора встреться через несколько часов, отправил сестер на аттракционы, а сам пошел в подъезд.

После радостных взаимных расшаркиваний Иосиф Аркадьевич в предвкушении провел меня в свою студию, приобняв за плечи. Я уже было задумался о нетрадиционной ориентации администратора и захотелось стряхнуть его руку. В этой среде таких немало, но он сам отпустил меня стоило войти в комнату.

– Сегодня всего три песни, – огорчил я хозяина, подавив раздражение, – и записать на пленку не успел. Времени не было совсем – экзамены, то да се….

– Ладно, давай, что есть, – не скрывая разочарования махнул рукой он.

– Мне бы гитару, – посмотрел я на него.

Проверив строй инструмента, объявил:

– «Прощай», – и запел песню группы «Маленький принц», подыгрывая на гитаре.

Вновь иду и шаги свои слышу

В этот час даже ветер уснул

Я один, в вечности, я один

Так навсегда, жизнь моя лишь смена картин

Ты не плачь, не могу я остаться

Буду лишь долго помнить тебя

Где-то там, в городе мне родном

Ты будешь жить лишь этим днем, лишь этим днем

Прощай, мимо промчится ночь, мимо промчится ночь

Утром растает, как в огне

Прощай, не повторится ночь, не повторится ночь

Та, что ты подарила мне…

Закончив, вопросительно смотрю на хозяина, а Иосиф Аркадьевич молчит. Наконец, как бы очнувшись, он пошевелился и поднял голову.

– Говоришь, нот нет?

Отрицательно я помотал головой, озадачившись поведением музыканта. Насколько разительно его поведение отличалось при нашей встрече и сейчас. Весь собран, глядит остро и требовательно.

– Давай следующую, – распорядился он по-деловому.

Я поправил гитару, замер на мгновение и объявил:

– Для певицы. «Зимний сон». (В будущем будет петь Алсу).

Звёзды поднимаются выше,

Свет уже не сводит с ума,

Если ты меня не услышишь,

Значит, наступила зима.

Небо, загрустив, наклонилось,

В сумерки укутав дома,

Больше ничего не случилось,

Просто наступила зима.

В тот день, когда ты мне приснился,

Я всё придумала сама,

На землю тихо опустилась зима, зима.

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне,

Как жаль, что это всё приснилось мне…

Опять получилась задумчивая заминка, но стоило Аркадьевичу пошевелиться, как я, не дожидаясь команды, сообщил:

– И последняя – «Гранитный камушек». (Из репертуара «Божьей коровки).

В этот вечер снова ждет тебя другой

Это он украл любовь у нас с тобой

Не ходи к нему на встречу, не ходи

У него гранитный камушек в груди

Не ходи к нему на встречу, не ходи

У него гранитный камушек в груди

Пусть он ходит за тобою по пятам

Ты не верь его обманчивым словам

Он слова тебе красиво говорит

Только каменное сердце не болит…

Работали над песнями значительно дольше, чем с Павлом, так как музыкант пробовал разные тональности, проигрыши, другие варианты исполнения, на ходу придумывая аранжировку. Иногда я на настаивал на своем варианте. Спорили. Теперь я понял, что значит настоящий профессионал.

Утомившись, Аркадьевич предложил временно прерваться на кофе. Я был всегда ЗА, хотя уже тайком косился на часы. Приближалось время встречи с девчонками и ребятами.