– Ой, Милочка, а я не видела, что Глебушка взял ножницы и платье твоё испортил.

Я подошла к мелочи.

– Антонина Петровна, хорошо, я вам верю. Ну что, мелкий, давай мне ножницы, так как это не детские игрушки.

Сын расплакался. Взяв его на руки, прошла в нашу комнату с мужем. Опустила сына на кровать, вручила ему любимого зайца. Держала в руках испорченную вещь и мысленно приказала себе не плакать.

Свекровь что-то бубнила, а я не обращала на неё никакого внимания. Да и с матерью мужа зачем мне сейчас выяснять отношения? Кому я лучше сделаю? Уж точно не себе. А ссориться с пожилым человеком, чтобы доказать самой себе, что я права – это того не стоит.

А она всё суетилась около меня. Надоела хуже редьки. Но она же мама любимого. И, вроде как, относится неплохо ко мне. Подождать надо мужа.

Слышу, как открывается входная дверь. Ну что ж, выясним, кто прав, кто виноват. Я пытаюсь натянуть на своё лицо улыбку. Но похоже не получается. Мои глаза встречаются со взглядом мужа, который светиться от счастья. 

– Святик, а мы с мелочью собираем замок. Присоединяйся к нам. – Мы как раз в этот момент сидели с Глебом в зале.

– А почему меня с такими постными лицами встречают? – Муж подхватил меня с пола и собирался поцеловать. – С чего такая кислая?

– Почему ты так подумал, любимый? У меня всё о’кей, у мелочи тоже.

– И почему на тебе опять эти шмотки непонятные? Я ведь хорошо зарабатываю и матери денег дал, чтоб она тебе дала на платья.

– Не было никаких денег.

– Как не было? Мать, ты почему Миле денег не дала? – обращается он к ней, отвернувшись от меня.

– Что это не дала? Почему она врёт-то?! Опять на всякую хрень израсходовала. А ты меня обвинил? Сыночек, как ты можешь? – И мать начинает плакать. А Святослав подошёл к матери и начал её успокаивать. Я же стояла, смотрела и в шоке то открывала, то закрывала глаза.

И ничего не понимала. Как такое возможно? Что за подстава?! Это что за сюрреалистическая картина? Что за цирк? Платье испорчено однозначно с её лёгкой руки. Не, я не буду никого обвинять. Недоказуемо. Я подхватила тогда мелочь. И спросила Свята:

– Может, сходим погулять в парк?

На что мне муж ответил:

– Сегодня не могу. Давай позже. Да и идти не хочется. Устал я. Проглотила обиду и ушла в комнату с мелким. Одела его. Сама не стала переодеваться. Как была в джинсах, так и осталась. Только свитер натянула. Поверх топа. Надела кроссы. Мелкому сандалии.

Под бухтение его матери мы вышли на лестничную площадку. Спустились по пролёту и пошли гулять. На лавочке сидели наши соседки, переговаривались. А я, как всегда, сделала счастливое лицо и поздоровалась с ними. Мы играли с мелким на детской площадке. Но я старалась наблюдать и за подъездом.

И вскоре вышел муж. Зашёл за дом, пошёл к гаражам. Ну и ладно, подумала я тогда. Придёт домой, может, получится с ним поговорить. Смотрю, свекровь вышла. Начала переговаривались с соседками. Беру мелочь, и мы идём домой. Свекровь улыбается мне и, сидя на лавочке, обсуждает сериал.

– Глебушка, иди поцелуй бабушку.

Но мелкий тогда к ней не пошёл.

– Мам, на ручки, – попросилось моё счастье.

– Что ты сюсюкаешься с ребёнком? Надо из него мужчину воспитывать. А ты кого?

Дальше постаралась не слушать, что говорит эта добрая женщина.

От этих воспоминаний у меня разболелась голова. Зачем я сейчас себя извожу? Пока я себе тут накручиваю, муж стоит с какой-то девушкой. Целует её, обнимает. Но уже не меня. Я плакала очень тихо, чтобы не разбудить Аню и её детей.

Завтра же надо искать, куда мне с мелким уехать.