– Откровенно говоря, – сказал Харман, – я бы хотел, чтобы вы были со мной. Но если вам это не по душе… – Он пожал плечами, продолжая улыбаться. – Я не обижусь. Постараюсь, чтобы вас приняли где-нибудь в другом месте. – Он взглянул на часы.

– Вам надо идти? – спросил Эл.

– Да. Через минуту. Смерть Джима стала для всех нас ужасным испытанием. Господи, он был таким… – Харман сделал жест, подыскивая слово, – активным. Энергичным. Исполненным старой доброй моральной силы. Таким же он был и в то время, когда я только начал пригонять к нему свою машину. Любил шутки откалывать.

– Старина Джим, – сказал Эл.

– Как будто, – сказал Харман, – это в нем сохранилось, – как бы здесь выразиться? – эта его способность мгновенно загораться. И быть полностью захваченным. А после – уже ничего не осталось.

– Действительно грустно, – сказал Эл. – И наводит на мысли.

– Так вы подумаете? – сказал Харман. – Насчет того, чтобы вернуться и продолжить? Я имею в виду работу.

– Да-да, – сказал Эл. – Непременно.

– Вот и молодец, – сказал Харман. – Знаете, Эл, вы всегда должны быть способны начать сначала. Если научитесь этому, то сможете. Сумеете забыть о несчастьях и продолжать. Продолжать и продолжать; никогда не прекращать этого. Потому что – ну, мне, Эл, это видится именно так. Ничто не может быть важнее этого. Даже смерть. Понимаете?

Он кивнул.

Харман резко протянул руку, и они обменялись рукопожатием. Потом Харман открыл входную дверь, взмахнул рукой, улыбнулся короткой, проникающей, официальной улыбкой – и вышел. Но затем, почти сразу же, дверь приоткрылась, и он появился снова.

– Вы не питаете ко мне непреодолимой неприязни, а, Эл? – спросил он резко.

– Нет, – сказал Эл.

Кивнув, Харман закрыл дверь. На этот раз он действительно ушел.

Долгое время Эл в одиночестве стоял у окна пустой квартиры, глядя на улицу внизу. Джули не появилась обратно даже к шести часам, а он к тому времени настолько проголодался, что больше не мог там оставаться. Он прошел на кухню и порылся среди тарелок и жестянок, но без толку. Поэтому, написав ей записку, он покинул квартиру.

Выйдя на темный тротуар, он заметил во мраке чьи-то движущиеся, подпрыгивающие очертания. Сначала он подумал, что это какое-то животное. Но это оказался Эрл Маккекни, занятый чем-то своим, так же усердно и безмолвно, как обычно. Когда Эл проходил мимо, мальчик поднял голову. Они посмотрели друг на друга, ничего не сказали, а потом Эл пошел дальше по тротуару, держа руки в карманах.

На углу его заставил остановиться некий хлопающий звук. Позади него по тротуару на большой скорости задом наперед бежал Эрл Маккекни. Он ни на что не натыкался, но сворачивал в сторону всякий раз, когда приближался к телефонному столбу или стене; достигнув Эла, он поплясал вокруг него, после чего побежал дальше, по-прежнему задом наперед, по-прежнему ни на что не натыкаясь.

– Эй, – сказал Эл. – Как ты это делаешь?

Может быть, парнишка запомнил расположение всех предметов в квартале, подумалось ему.

– У меня кольцо! – крикнул, не останавливаясь, Эрл. Он поднял руку: на пальце у него было кольцо с прилаженным к нему осколком зеркала. – Секретное перископическое кольцо капитана Зеро.

Лицом к Элу, не отрывая взгляда от кольца, он удалялся, все глубже и глубже погружаясь во тьму, пока наконец не исчез из виду.

Действительно странно, подумал Эл. Ничего не понимаю.

Он продолжал идти, пока не достиг итальянского ресторана, в котором они с Джули часто бывали. Ее там не было, но он все равно вошел и заказал себе ужин.