– Пельмешику привет передавай.
Зоя? Нет… Нет-нет-нет, только не это.
Зоя! Чёрт! Зачем ты этого урода морального трогала?!
– Так вот. О чём это я тут? – запускает руку в карман джинсов и протягивает мне хорошо знакомую открытку. – Мы с пацанами решили, что Максимке помощь нужна, вот, напрягли извилины, придумали тебе кое-что интересное. А то он сам, бедняга, уже не справляется, сливается по-тихому. Плохо ты на него влияешь, солнышко, очень плохо.
Набираюсь храбрости, отталкиваю его руку и пытаюсь пробежать мимо, но Оскар успевает перехватить, толкает меня в стену, впиваясь руками в плечи, и угрожающе шепчет прямо в лицо:
– Мне плевать, что там у вас с Яроцким происходит, поняла? Но пацанов обижать не надо, солнышко, они на тебя бабки ставят, сечёшь?
– Законы для всех одинаково писаны, – выдавливаю из себя по слову.
– Заяву на нас накатаешь? – откровенно насмехается. – Давай. А чё? Давай! Ты же знаешь, с кем связалась, чего тянуть-то? Вот только… – придвигается ещё ближе, – вопрос в том, кто из нас всех пострадает больше в этой ситуации: ты, я, или Максимка… с отбитой на хрен головой. А я вижу, ты этого не хочешь, правда, солнышко?
– Он… он же другом твоим был! Как ты можешь?!
– Дружба – гнилое понятие, – фыркает. – Дружба сдохла вместе с Костяном. Так что на-ка, бери открыточку и читай.
Глава 6
Дождь льёт стеной. Промокла до нитки, не один раз упала, ободрав ладони о гравий. Узкая дорожка, по которой бегу, круто виляет: то влево, то вправо, иногда резко обрывается вниз, так что с трудом успеваю затормозить, чтобы кубарем не покатиться до самого моря. Море… слышу, как оно шумит, соревнуясь в громкости с раскатами грома. Молния раскалывает небо на части кривыми линиями, вспышки ослепляют глаза, острые струи дождя бьют в лицо, толкают в плечи, вжимая в землю, замедляют движение. Порывы холодного ветра пронзают до самых костей. Бегу, стучу зубами, плачу, задыхаюсь, падаю, встаю, бегу дальше, зову его…
– Маааакс!!! – до хрипоты, до привкуса крови в горле. – Мааакс!!!
Мокрые волосы липнут к лицу, ещё больше видимость портят, стряхиваю их в стороны дрожащими пальцами, всхлипываю. Молюсь.
«Пожалуйста… Боже, пожалуйста, помоги мне его найти. Боже, прошу, пусть с ним всё будет в порядке. Прошу… Прошу тебя!!! Умоляю!!!»
– Мааакс!!!
Не замечаю обрыв, ноги соскальзывают вниз с не высокого холма, теряю равновесие, ударяюсь задом о мокрую землю, но боли не чувствую. Физической – нет. Боль, которую испытываю, разрывает изнутри, словно ножом живот вспарывает, добирается до сердца, калечит его.
«Господи… пожалуйста. Пожалуйста…»
– МАААКС!!!
Кубарем скатываюсь до самой пляжной полосы, ползу по гальке к морю.
И вижу его. Совсем рядом, недалеко от ледяных волн, разбивающихся о пустой берег. Нет никого кроме нас: меня, задыхающейся от рыданий, ползущей к нему, и Макса… мокрого, неподвижного, бледного. Галька под его головой окрашена в чёрный, руки раскиданы по сторонам, веки закрыты, лицо в крови, дыхание… Дыхание! Проверяю дыхание, дрожащими пальцами пытаюсь нащупать пульс, зову его.
– Пожалуйста… Дыши… Пожалуйста…
Уверяю себя, что дышит, хоть и не чувствую этого. Не могу нащупать пульс, не слышу сердцебиения.
Пытаюсь найти мобильный: у него, у себя… но не могу найти. Нет ни одного грёбаного телефона!
– Макс… – рыдаю ему в грудь. Хлопаю по щекам, прижимаю к себе. Умоляю. – Живи, прошу… Живи… Ты не можешь… Ты не можешь оставить меня!
«Они убили его… Убили»… – мысли кружатся в голове. Не хочу их слышать! Не хочу об этом думать! Макс не мог умереть! Он не мог оставить меня!!!