– Алён…

– И это моё окончательное решение.

– Ты же понимаешь, что совершаешь ошибку?

– А ещё я хочу, чтобы на какое-то время ты забыл о моём существовании.

– Это глупость! Это твой детский, не забытый до сих пор эгоизм.

– Мне нужно побыть одной и успокоиться.

– Я сейчас же приеду и сам тебя успокою.

– Да, да, а ещё лучше позвони моим родителям. – Невесело хмыкнула Алёна и отключилась, не желая продлять этот бессмысленный спор.

Закончив разговор, вдруг почувствовала усталость. Ту самую, о которой упоминала до этого. Но если прежде это было общее впечатление от нежеланных, как теперь понятно, отношений, то вот сейчас, именно в эту минуту, реальное чувство, прибивающее к сырой земле, к мокрому асфальту. Точно как эти осенние листочки…

Домой добралась в некой прострации, будто на автомате двигалась, едва перебирая ногами, но, замерев на пороге и расслышав гнетущую тишину, расплакаться захотелось от безысходности. Уже знала: Денис воспользовался сектором «шанс» на барабане, и всё же позвонил родителям. И если папа был в командировке и никак посодействовать не мог, ведь беседа по телефону нужного внушения не даст, то вот мама… о-о… она умела надавить так, что беспрекословно признаёшь свою никчемность. И тишина… она была лишь очередным напоминанием о том, что к диалогу мать подготовилась основательно.

– Что ты здесь застыла? – Надменно проговорила она и включила свет, разрушая мнимое уединение.

Мама была очень красивой женщиной. Не в меру умной и идеально воспитанной. Она всегда держала голову прямо, спину ровно и была предельно собрана и холодна. Такой Алёна запомнила её ещё в своём детстве. Уже потом, когда отношения матери и дочери стали окончательно и бесповоротно разрушаться по каким-то непонятным причинам и неведомым обстоятельствам, об этом не задумывалась, и осталось только то самое, первое впечатление.

Мать всегда носила строгие платья, деловые костюмы и внушала мысль, что дочь должна придерживаться того же стиля и образа жизни, а вот Алёне отчего-то не хотелось поддаться. Наверно, потому и выбрала свободную профессию журналиста, отказавшись от навязчивой идеи родителей сделать себя врачом. Идеальная классическая причёска, вежливые полутона и аристократическая бледность… Яркая внешне и дерзкая глубоко внутри, Алёна сопротивлялась как могла, но в итоге всегда признавала более сильную натуру матери и, склоняя голову, шла на своеобразное заклание…

Так и сейчас… Мать властно сверкнула взглядом, холодно и предельно жёстко улыбнулась, после чего удалилась в отцовский кабинет, негласно предлагая двигаться следом. В кабинет Алёна всё же вошла, но вот поддаваться в этот раз намерена не была. Мысленно отгородилась от всего, что может быть сказано в эмоциональном порыве, смотрела прямо перед собой и в уме напевала какую-то давно забытую мелодию.

– Я разговаривала с Денисом. – Посчитала мать нужным огласить тему. – Что это за околесицу ты несла? Расстаться? Ничего глупее и придумать было нельзя. Я уже созвонилась с Самуилом Сергеевичем, Денискиным отцом. – На этом замечании мать сделала значительную паузу, мило улыбнулась и невинно опустила взгляд. Отчего-то она питала к влиятельному мужчине слабость. – Мы подумываем назначить свадьбу на середину июня. Это отличное время для начала новой жизни и достаточный перерыв для того, чтобы прочувствовать всю степень свалившегося на тебя счастья.

– Мам, ты хоть себя слышишь? – Криво усмехнувшись, Алёна всё же посмотрела на упрямо поджатые губы женщины. – О каком счастье ты сейчас говоришь?