– А когда я должен был тебе рассказать?!

– Да еще на корабле! На борту еще! Почему я не в курсе, что ты «посеребренный»?

– А кто ты вообще такая, что я…

Хрясь. Это тебе за правду, обормот. Челюсть я ему не выбила, но ахнуло знатно.

«Кто я такая». Ну надо же!

– М-м-м… Я тут прошу прощения…

Уж не знаю, от чего нас спасло появление милой докторши, но медотсек кому-то из нас точно бы понадобился. Или ему из-за травм, или мне из-за инсульта. А еще доктор Мария Карпцова хорошо объединяет людей, потому что на худенькую мертво-живую личность и Дональд, и я смотрели с одинаковым подозрением.

Черт, у нас корабль с определенной специализацией намечается: сначала Лиминаль, теперь вот этот фрукт.

– П-позвольте, угадаю. Хотите п-поговорить.

Голос у него был так себе. Разговор – он ведь челюстью разговаривается.

Карпцова развела руками:

– И это тоже. Хотела сказать, что показатели Лиминали в норме.

– Спасибо, – кивнул Дональд.

Я в сторонке перевела дух и пока что наблюдала.

– П-почему вы выжили?

Мария изобразила симпатичную грустную улыбку:

– Э-э-э, Дональд. Давайте продолжим где-нибудь в более…

– А если лицо попроще? – предложила я.

С вот такими лучше построже. Лучше сразу ее спровоцировать, а то мало ли: клейнод Гончей ее не берет, кто знает, что она еще умеет?

Доктор Мария выглядела искренне расстроенной моим тоном.

– Я д-думаю, нам всем есть, что сказать, – пробурчал Дональд, поднимая руку. – Идемте в м-медотсек.

Мне это все ужас как не понравилось. Очевидно, подразумевается, что стриптиз будем изображать всей толпой, и таким вот нехитрым приемом тимбилдинга будет принято решение, а не выкинуть ли кое-кого в воздушный шлюз.

Мария посмотрела на Дональда, посмотрела на меня и вдруг икнула.

В медотсеке было зверски холодно, видимо, из-за Лиминали, которая сидела, до ушей закутанная в климатический плед, и хрустела белковыми галетами. На пледе уже собралась наледь, но выглядело это невыносимо мило: алый взгляд, тонкая косичка поверх инея и пара крошек на ткани. Эти самые белковые галеты в космоходке мне нравились ровно до тех пор, пока я не узнала, что старшекурсницы называют их «сушеным минетом». Вкусовое сравнение, конечно, было сомнительной точности, но осадок, как говорится, остался.

Я снова посмотрела на деликатно жующее супероружие, и градус умиления немного снизился. «Вот и славно».

– П-поскольку вы новенькая, д-доктор Карпцова, с вас и начнем, – сказал Дональд.

– А с чего именно начать? – смущенно пробормотала докторша.

– С того, откуда и почему вы знаете Дональда, – сказала я.

Клейнод в сердце – это дико увлекательно, но если у нас на борту соглядатай и шпик, то лучше сразу это выяснить – и в вакуум его. В вечную, так сказать, пустоту.

Капитан против моего вопроса не возражал. То ли счел, что инквизитору виднее, то ли и сам интересовался.

– А… Ну, тогда все равно придется с самого начала. Я работала на Его Меча, и когда исчезла последняя Лиминаль, многие младшие сотрудники получили приказ… – Мария замялась и поправила челку. Я это тотчас же внесла в свой черненький блокнот. Запомним. – Нас под легендой беглецов отправляли по всей галактике.

– А н-на самом деле?

– На самом деле мы должны были осесть и пустить слух о том, что мы из проектов канцлера.

– То есть правдивый слух, – подсказала я.

– Частично, – кивнула Мария. – На самом деле никто из нас не сбегал, разумеется. Мы должны были ждать, пока к нам не обратится кто-то с вопросами о Лиминали.

– Кто-то или конкретно Дональд?

В медотсеке стало еще холоднее, и я, скрипя шеей, повернулась на голос. Рея, неотрывно глядя на докторшу, вытащила из-под пледа руку и согнутым пальцем убрала с губ крошки. Губы были синеватыми, а с пледа посыпался снег.