– Умничка, – Уилл дарит мне легкий поцелуй в губы. Любая другая девушка бы сошла с ума от счастья, но не я. Для нас с ним такие поцелуи совершенно нормальны и естественны. Это стало нормой нашей дружбы. Ни я, ни Уилл в эти моменты совершенно ничего не чувствуем. – Но, если тебе понадобится помощь – сразу же звони мне.

Киваю, тайком стирая с уголка глаз выкатившуюся слезу. Моя грудная клетка разрывается на части от нежности к Уиллу. Он всегда будет для меня как брат. Как крепкое плечо.

– Ну, что за сырость тут развелась? – хмыкает Уилл, замечая мое состояние. – Нас твой отец прибьет, если ты своей влажностью сено испортишь.

В очередной раз закатываю глаза. Ох уж эти пошлые шуточки. Я буду по ним очень скучать.

8. Глава 7. Энтони

Энтони

Нью-Йорк, Верхний Ист-Сайд

Если я пройду отборочный этап и шоу с моим участием выйдет в эфир, придётся сказать родителям, что танцы – это мой воздух и я хочу заниматься ими всю оставшуюся жизнь. Учить других танцевать, к примеру. Мысли об этом роятся в моей голове, вырисовывая мрачноватые картины будущего. Реакция отца будет явно не позитивной. Я так и представляю наш диалог:

– Пап, я даю уроки…

– Уроки того, как быть неудачником?

Фыркаю. Кого вообще волнует его реакция? Точно не меня.

Громкий девичий визг вырывает меня из задумчивости. Визжит сидящая на диване Алекса, за спиной которой стоим мы с Крисом и неспешно пьём шампанское.

Мы все находимся в зале для молодёжи, а старшее поколение развлекается в соседних залах. Нас никто не ограничивает в принятии спиртного – даже тех, кто младше двадцати одного года – поэтому парни радостно открывают одну бутылку за другой, а бедняга бармен только и успевает делать коктейли симпатичным и ярким девчонкам.

Но визг Алексы не относится к алкоголю.

– Ооо, мой любимый танцор Смоки выложил новое видео пять минут назад! Давайте посмотрим по телику? Оно рождественское и совсем короткое!

– Твои блогеры меня уже достали, – чуть ли не стонет Картер, ослабляя галстук, и делает глоток. – Можно хоть один вечер обойтись без них?

Не получив ответа, а только обиженный взгляд Алексы в свою сторону, Крис громко вздыхает и выливает из бутылки остатки винтажного шампанского Дом Периньон в мой и свой бокалы поровну.

Кроме него никто не был против – наоборот, многие поддержали идею девушки с энтузиазмом – и радостная Алекса, подключив телефон к огромному телевизору, висящему напротив панорамного окна, запускает видео.

На экране появляется, судя по фигуре, парень в красном свитере с оленями и чёрных мешковатых штанах. Кроссовки у него кислотно-красного цвета и так и норовят перетянуть всё внимание на себя – даже оттенок свитера более блеклый по сравнению с ними. Когда кадр становится ближе, я случайно присматриваюсь к принту на свитере и почти смеюсь: олени трахаются.

Недурно.

Лицо танцора скрыто чёрной маской, а тело плавно и гибко двигается под ритм хип-хоп кавера знаменитой рождественской песни.

– Мог бы и лучше, – бормочу я себе под нос, критично оценивая движения парня на экране.

– Что-что? – рассеянно спрашивает Картер и поворачивается ко мне.

– Да так, – морщусь я. Пора избавляться от дурацкой привычки произносить многие мысли вслух – прилипло после одиночных тренировок.

– А я подумал, что кто-то максимально логичный и просчитанный начал разбираться в такой сложной для него творческой вещи, как танцы, – смеётся друг, и мне приходится фыркнуть.

– Просто я считаю, что танцевать гораздо легче, чем производить расчёты, связанные с риском в инвестициях, – говорю я так, как считаю на самом деле, понимая, что мои слова воспримутся, как критика. И реакция не заставляет себя ждать.