«Идеальная реализация динамической модели похищения. Уровень проработки стыковочных звеньев – выше всяких похвал… – подумал майор. – Если бы не результаты полного сканирования мозга Харитонова и Ридли, я бы подумал, что это они. Вернее, наша же «четверка» под их руководством. С ума сойти, какая великолепная реализация идеи… Ладно, а что у нас с имеющейся на данный момент информацией?»

Введенная в модель команда послушно развернула искомый файл. Пробежав его взглядом, Тишкин тяжело вздохнул: точной информации было мало. Даже очень. Во-первых, тело пилота «Капли» не могло принадлежать старшему лейтенанту Гомесу: найденные на месте взрыва микрочастицы органики принадлежали наркоману со стажем по фамилии Гизатуллин, последние три года проживавшему в трущобах Блеквуда. Во-вторых, небольшие сбои в нормальном функционировании системы снабжения космодрома не позволили планировавшей похищение группе подчистить все следы вмешательства в свое программное обеспечение, и маршрут контейнера удалось определить уже через три с половиной часа после взрыва. Таким образом, можно было с восьмидесятипроцентной уверенностью утверждать, что похищенный Демон убыл из системы именно на уиндере полковника Ридли. В-третьих, травма головного мозга, полученная капитаном Слэйджером при приземлении и превратившая его в инвалида, была результатом точного расчета пилота «Капли»: две микро-коррекции ее курса по определению не могли оказаться случайными. В-четвертых, манера пилотирования бота с момента разгона от штуцера элеватора не принадлежала ни Марку Гомесу, ни адъютанту генерала Харитонова. И с вероятностью в девяносто семь процентов была просчитана заранее. В-пятых, старший лейтенант Гомес не попытался выйти на связь ни с одним офицером своего подразделения – то есть пребывал без сознания. А, значит, те, кто осуществлял операцию, сумели нейтрализовать Демона за исчезающе малый промежуток времени. Что вызывало кучу неприятных вопросов. В общем-то, больше ничего серьезного накопать не удалось: все остальное относилось к категории домыслов. В том числе и твердая уверенность Владимира Семеновича в причастности к похищению команды генерала Белоцерковского…

По большому счету, к этому же самому мнению склонялся и сам Тишкин: попытка погибших андроидов хакнуть сервера «Кречетов» однозначно свидетельствовала о том, что разработчики Зомби не чурались промышленного шпионажа. А, значит, были способны и на похищение. Однако выборочное сканирование мозга Белоцерковского оснований для его ареста не дало. Как и оснований для полного сканирования. А последовать примеру Харитонова и Ридли, настоявших на проведении именно этой процедуры, он почему-то не захотел.

Намного сложнее обстояло дело с господином Гронером, отсканировать которого требовал Тишкин. Им оказался самый настоящий андроид. Зомби! Поверить в то, что его полное подобие образу оригинала было попыткой разработчиков скопировать чью-то внешность, было почти невозможно. Если бы не однозначное утверждение Родригеса, что стоящий перед Тишкиным человек не является таковым, Александр бы в это никогда не поверил: сканер его комма утверждал, что все контрольные параметры андроида, начиная с папиллярных узоров и заканчивая альфа-ритмом мозга, принадлежат именно господину Гронеру, и никому больше! Впрочем, еще одна копия – на этот раз одного из аналитиков Белоцерковского, – появившаяся в лаборатории одновременно с оригиналом, заставила майора слегка сбавить обороты. И покинуть борт «Эльбы» не солоно хлебавши…