- А хочешь замуж, девочка? - спрашивает вдруг дед.

Я недоуменно сдвигаю брови.

- Эмм... А что?

Старший из семейства кладет ладони на спину внуков, и торжественно заявляет.

- Может из этих бобылей который сгодится?

Я начинаю смеяться, рассматривая офигевших братьев. Кажется, жар здесь не только у меня.

- Ты подожди смеяться, присмотрись, - настаивает их дед.

- Это по типу: стерпится - слюбится, - фыркает недовольно Давид и делает шаг назад, - я пас.

- А я не против, - ржет Тимур. - Стать на одно колено?

- Ты подожди брюки пачкать, - дед едва не схватил его за шиворот.

Я угораю до колик в животе.

- Так, ладно, когда ворвется человек с камерой и скажет, что все это розыгрыш?

- Я серьезно. У этого, - кивает на Тимура, - то еще шансы есть, а этот списанный товар.

Я хохочу просто на всю палату, глядя на "списанный товар", который недовольно скривился.

- Вот к нему присмотрись, - продолжает дед. - Это он свиду гремучий, зато хорошим защитником будет.

- Так, баста. Проведали, пора и честь знать, - рявкает Давид.

На стул ставит пакет и презентует:

- Апельсины, мандарины, киви. Выздоравливай. А мне пора.

- Куда торопишься, внучек? - смотрит на него лукаво дед. - Девочка так хороша, что испугался?

- Ладно вам измываться над бедным мужчиной, - смеюсь ехидно, - смотрите как побледнел.

- Счастью своему не верит, - ржет Тимур, глядя на злого Давида.

Я сузила глаза и посмотрела на него. Слишком ему весело. Не вместе ли с дедом они придумали поиздеваться над Давидом.

Давид решает одной фразой смыть с наших лиц улыбки.

- Александра, твой отец до сих пор в розыске.

- Вот нахрена? - смотрит на него с укоризной Тимур.

- Что это значит? - перевожу я взгляд с одного мужчины на другого. - Его похитили? Как нас? Он... он жив хоть? Или?..

Я боюсь даже закончить эту фразу.

- Пока не нашли, - игнорирует раненый боец, - поэтому считается живим. Я хочу, чтобы ты сразу оценила размеры того, во что вляпался твой папаша. Вызывай своего поваренка и решайте, когда будете жениться, или уезжать.

- Ладно, - соглашаюсь равнодушно.

- Какая покорность, - восхищается дед.

- Именно, - подхватывает Тимур, - ты с каких пор такая послушная стала? Что Давид делал с тобой в домике, бил?

- Твой брат может быть убедительным, когда хочет, - усмехаюсь прохладно.

И у нас был уговор. Мы выбираемся, и я сваливаю так далеко от него, как могу. Я помню.

- Ты не едешь никуда, - отрезает дед. - Пока глава этой семьи я, слушать все будут меня, нравится вам это или нет. Давид, здесь беззащитная девочка осталась одна во всем мире. Пережив такое. И ты готов ее вышвырнуть в океан в свободное плавание? А спать спокойно будешь, если ошибся?

- Мне не нужна его жалость, - отрезаю категорически. - Справлюсь.

- С чем? И как? - дед смотрит на меня по-доброму. А на внуков гораздо строже.

- Мы снимем ей квартиру и найдем охранников. Ей не обязательно быть у нас под боком.

Давид идёт к выходу, я вижу, что напряжён.

Я бросаю взгляд на его напряженную спину. Потом на деда. И отрицательно качаю головой.

Не нужно мне такого счастья. Просто не надо.

Но дед мне подмигивает.

- Давид, в коридор на пару слов, - говорит их дед тоном, не терпящим возражений.

А я остаюсь с Тимуром.

- Это что за хрень? - спрашиваю у него раздраженно.

- Не имею понятия. Дед нас не посвящал. Видишь же, в каком твой нареченный шоке.

- Это не смешно. Мне не нужно это. Мне не нужно, чтоб он меня ненавидел. Я не согласна ни на какие браки. Я современная женщина, а это варварство.

- Ой ли? И как тебе живется, современная женщина? Спокойно, комфортно? Нормально это по-твоему, когда тебя криминальные элементы из твоего дома в ночи вытаскивают с целью наживы?