Да с кем не бывает? Все были молоды и совершали глупости! И даже папа мой! Я в мире не единственная, кто так накосячил!

А ведь если бы на месте водителя был кто из его богатеньких компаньонов, папа нам с радостью кровать предоставил бы и свечку! А тут… «нищета», видите ли, простой смертный водитель без «роллексов», «майбахов» и всего прочего! Дословно не вспомню, но он орал что-то очень похожее.

Мой отец был из богатой семьи, но обанкротился. Какое-то время мы жили очень просто: не скудно, но и без изысков. А сделав какое-то удачное вложение, он снова поднялся. И после того, как папа снова разбогател, у него по поводу меня появился пунктик. Свою дочь он хотел пристроить как можно удачнее. Интересовало ли его мое мнение? Пф… Нет, конечно же!

А я и не сопротивлялась, если честно. Приезжала несколько раз в его офис, устраивая потенциальным женихам, скучавшим на совещаниях, «показ»: я мило улыбалась акционерам, смеялась над тупыми шутками мажоров и всячески демонстрировала себя. Я завидная невеста! Загибайте пальчики, господа:

Вот мой красный диплом. А скоро их будет два. А вот вам мой ум. Видите, какая большая и кривоватая у меня голова — это мозг давит на черепушку и деформирует ее.

А как вам мое чувство юмора? Ну и что, что местами проскальзывает забавляющая вас «чернота»?

А еще… еще… у меня есть работа. И я не кто-нибудь, а между прочим, в своем отделе какой-никакой, но все-таки босс! И должность эту получила сама, папа тут не при чем.

А ещ-ще… (Сейчас слюной захлебнусь. Ай да я!)

Да на все мои плюсы вам не хватит двадцати пальцев. И даже если вы загнете тот, что в штанах, мне всегда будет, что сказать. Так что, в очередь, господа!

И каждый раз, когда папа знакомил меня с новыми «кошельками», я, пока его нет рядом, вела себя как эгоистичная надменная мразь. Но это только потому, что мне было на них всех плевать.

— Ну и? — с вызовом произнес Давид. — Звони, Лен. А то мы так и будем сидеть здесь.

— Чего ты добиваешься?

— Мы, наконец, перешли на «ты»? Чувствуешь, между нами только что потеплело.

У меня ладонь жгло от того, как сильно хотелось зарядить по его щеке и сбить эту ужасную ухмылку!

— Ты же сам напрашиваешься. Так и? Я что, обидела тебя? Задела твою самооценку, когда поцеловала? Может быть, ты хочешь денег за моральный ущерб? — усмехнулась я, сжимая ладошки. — Чего ты хочешь от меня, Давид?

— Еще один поцелуй.

— Пхах! — я аж прыснула со смеху. — Повтори еще раз, я не расслышала.

— Услышала. Очень четко. Но я повторю, потому что мне нравится, как ты краснеешь при мысли об этом. Я хочу еще один поцелуй, Лена. Твой. Вот сюда, — он провел пальцем по своим губам, глядя прямо в мои глаза.

— Ты перегрелся на солнышке, Давид. Открывай, — рявкнула я.

Он взглянул на меня своими бесстыжими глазами, но не стал играть в эти дурацкие игрища. Потянувшись к кнопке, разблокировал двери. Но, когда я вышла из авто, тут же оказался рядом.

— Дай мне пройти, болван!

Он навис надо мной, прижал к машине и шепнул в ушко:

— Билетик на свободу выдают здесь, — снова постучал пальцем по своим расплывшимся в ехидной улыбке губам.

— Ты сдурел? Неужели не понимаешь, что папа сделает с тобой?

— Ничего такого, чтобы я потом пожалел, — шепнул он, коснувшись носом моей шеи. — Даже пара сломанных ребер и плохая рекомендация стоят того, чтобы попробовать тебя еще раз.

Его шепот разнесся по моему телу колючей вибрацией. Мне всегда нравился его баритон, но шепот на ушко производил куда более мощный эффект.

Взгляд Давида превратился в хищный, глаза — в темно-серое море в разгар шторма, которое поглощало меня. Все тонуло в нем, а в первую очередь моя уверенность, что я не хочу этого сама.