Он показал на часы. 13:02.

Мэй вскочила и побежала.

После обеда работа накатила беспощадно, а средний рейтинг едва дотягивал до 93. Ближе к вечеру Мэй вымоталась, а когда взглянула на второй экран, обнаружила сообщение от Дэна: «Есть минутка? Джина из СоцСферы хотела переговорить».

Она ответила: «Через 15 минут, ага? Мне еще опросники выслать, и я не успеваю пописать с полудня». Что было правдой. Она три часа не вставала из-за стола, а кроме того, может, удастся поднять рейтинг выше 93. Наверняка Дэн назначил ей встречу с Джиной из-за низкого среднего показателя.

Дэн только и ответил: «Спасибо, Мэй», и эти слова она вертела в голове по пути в туалет. За что он ее благодарил – за то, что придет через пятнадцать минут, или – мрачно – за лишние гигиенические подробности?

Возле туалета Мэй увидела какого-то человека в тесных зеленых джинсах и свитерке в обтяжку. Человек стоял в коридоре под высоким узким окном, глядя в свой телефон. Его осияло сине-белое свечение; он как будто ждал от экрана распоряжений.

Мэй вошла в туалет.

Когда вышла, человек все стоял, но теперь глядел в окно.

– Потерялся? – предположила Мэй.

– Не. Надо обдумать кое-что, а потом уже – ну, наверх. Работаешь тут?

– Ага. Я новенькая. В ЧК.

– ЧК?

– Чувства Клиента.

– А, ну да. Мы это называли просто «обслуживание клиентов».

– То есть ты не новенький?

– Я? Да нет. Я тут некоторое время уже. Но в этом корпусе не особо. – Он улыбнулся и посмотрел в окно, и тогда Мэй вгляделась пристальнее. Темные глаза, овальное лицо, волосы седые, почти белые, хотя он едва ли старше тридцати. Худой, жилистый, а в узких джинсах и обтягивающем свитере его силуэт будто каллиграфически начертали пером, нажим-волосная.

Он снова обернулся, заморгал, фыркнул – мол, надо же, какой я невоспитанный.

– Извини. Я Кальден.

– Кальден?

– Тибетское имя, – пояснил он. – Золотое что-то там. Родители всегда мечтали съездить в Тибет, но дальше Гонконга не забрались. А тебя как зовут?

– Мэй, – сказала она, и они пожали друг другу руки.

Рукопожатие у него было крепкое, но небрежное. Видимо, его научили пожимать руки, но он так и не понял, зачем это.

– Значит, ты не потерялся, – сказала она, сообразив, что ей бы надо на рабочее место; один раз она сегодня уже опоздала.

Кальден это уловил.

– Ой. Тебе пора. Можно проводить? Посмотреть, где работаешь?

– Э, – сказала Мэй, сильно занервничав. – Давай.

Будь она параноиком и не заметь она шнурка от беджа у него на шее, решила бы, что Кальден, с этим его настойчивым, но неконкретным любопытством, то ли нечаянный гость с улицы, то ли корпоративный шпион. Но что она знает? В «Сфере» проработала неделю. Может, это проверка. Или просто очередной эксцентричный сфероид.

Мэй привела его к своему столу.

– Чисто у тебя, – сказал он.

– Да уж. Я недавно пришла, говорю же.

– Насколько я знаю, кое-кто из Волхвов любит, чтоб у сфероидов на столах был порядок. Ты их тут видела?

– Кого? Волхвов? – фыркнула Мэй. – Здесь нет. Пока, во всяком случае.

– Да, логично, – сказал Кальден и сел на корточки. Его голова оказалась вровень с ее плечом. – Можно посмотреть, чем ты занимаешься?

– Как я работаю?

– Ага. Можно глянуть? Если тебя это не смутит.

Мэй замялась. До сих пор все и всё в «Сфере» подчинялось логичному шаблону, ритму, но этот Кальден – аномалия. У него другой ритм, атональный и странный, но не противный. Такое открытое лицо, глаза текучи, нежны, бесхитростны, говорит тихо – угроза крайне маловероятна.

– Да. Наверное, – сказала она. – Только это не очень интересно.

– Ну а вдруг?