– Злишься, Кейт? – Фелисия не жалела о своем поступке. Разве только совсем чуть-чуть.
– Разве можно на тебя злиться, чудачка? Только пока не дари ему машину. Подожди, пусть ему исполнится хотя бы шесть.
Устоять перед щенком было невозможно, и Кейт уложила его на колени. Вскоре вернулся Тайг и притащил с собой медведя.
– Вилли говорит, его зовут Берт.
– Ну, пусть будет Берт.
Тайг снова сжал в объятиях нового друга, и Берт завилял хвостом. Вся семья была в сборе, и все были счастливы. А Кейт была счастлива еще и потому, что Фелисии понравилось начало ее новой книги. Но, конечно, все эти слова по поводу оглушительного успеха – чушь собачья. Лисия, должно быть, спятила. Черт, да если издатель согласится опубликовать книгу – это уже будет успех. Не бестселлер же она написала? Такое случается с одним автором из миллиона, и Кейт точно знала – это не про нее. Она чувствовала, у нее совсем другая судьба.
Глава 7
– Идешь на работу, мамочка?
Кейт кивнула и передала Тайгу еще кусочек тоста.
– Так и знал. Я всегда все знаю.
Вид у него был до того довольный, что Кейт залюбовалась сыном. Стройный, сильный, задумчивый, сообразительный, чудо – не мальчик! Теперь, почти в шестилетнем возрасте, он стал меньше походить на Тома.
– Как ты понимаешь, что я пошла на работу?
Светские беседы за завтраком уже давно вошли у них в привычку, а Кейт в этот прекрасный весенний день была в веселом настроении. По большей части она общалась только с Тайгом, иногда на доступном ему уровне, но чаще – как со взрослым.
– Ты хорошее одеваешься.
– Вот как? – Кейт улыбнулась сыну, и глаза обоих стали хитрыми-хитрыми. – Вообще-то надо говорить «лучше», а не «хорошее».
– А, ну да. Еще ты мажешь глаза этой липкой штукой.
– Какой еще липкой штукой? – Кейт рассмеялась с набитым ртом.
– Сама знаешь, какой – зеленой.
– Синей, а не зеленой. Это называется – тени для век. Лисия тоже ими пользуется.
Раз уж Лисия ими пользуется, значит, вещь и впрямь хорошая.
– Да, но у нее-то они коричневые, и красится она ими все время, а ты – только на работу. – Он широко улыбнулся. – Почему только туда?
– Потому что ты еще маленький и этого не поймешь.
Но и Том больше не поймет этого. Никогда. Но почему-то она считала, что обязана красить глаза и «хорошее» одеваться, отправляясь в «Дом на лугу». Ей казалось, так нужно. Там она была миссис Харпер. Здесь – просто мама. И еще мэм – в супермаркете.
Она уже давно сообщила Тайгу, что работает учительницей в Кармеле, в школе для детей-инвалидов. Так она могла в доступной форме рассказать ему о Томе и других обитателях «Дома на лугу». После разговоров с сыном о проделках Тома, о его рисунках, о мистере Эрхарде Кейт становилось легче. А с кем еще она могла поделиться радостью, когда Тому удавалось сделать что-то особенное – нарисовать красивую картину, научиться новой игре, собрать сложный пазл? Никто бы не понял. К тому же версия о работе с детьми-инвалидами позволяла ей, возвращаясь, запираться в своей комнате. Тайг все понимал. Ему было жалко несчастных детей, и он гордился мамой. Иногда она спрашивала себя, не за тем ли рассказала ему всю эту историю. Бедная мамочка, чудесная мамочка, возится с больными детишками… но Кейт отгоняла от себя эти мысли. Не хватало еще взывать о сочувствии к шестилетнему ребенку.
– А почему их на каникулы не отпускают? – задумчиво спросил Тайг, глотая овсянку. Мысли Кейт вновь вернулись к Тому.
– Что?
– Почему их на каникулы не отпускают?
– Не отпускают, и всё. Можешь после школы пригласить домой Джо. Тилли будет вас ждать. – Но Тайг и так это знал. – Можете зайти на ранчо Адамса, посмотреть на новых лошадей. Хочешь?