Похоже, зависимость тут адская, но астра есть астра – самый страшный и распространенный наркотик для бедных. Особенно порок процветал в трущобах типа Джейкобс-Айленда. Астры различались окрасом – белая, голубая, розовая, пурпурная, – и каждая оказывала свое индивидуальное воздействие на призрачный лабиринт. У нас в Синдикате Элиза долго сидела на белой и рассказывала, что в отличие от голубой, которая усиливает воспоминания, эта, наоборот, вызывает астразию, иначе говоря – частичную потерю памяти. Однажды Элиза накурилась так, что напрочь забыла свое имя. Правда, потом наша художница подсела на пурпурную астру, якобы та помогала творить, но с меня взяла слово, что я никогда не прикоснусь к эфирным наркотикам. Если честно, желания нарушить клятву не возникло ни разу.

Но почему мне дают три пилюли? Очень подозрительно. Хотя одна Тильда не показатель. Ей вполне может хватать и двух «колес». Надо бы расспросить кого-нибудь еще.

Со стороны улицы «Тринити» надежно охранялась. Пришлось пробираться задворками, ориентируясь на смутные воспоминания о карте города. Наконец я очутилась у ограды, охватывающей огромную территорию. Тильда не ошиблась: на лужайке занималась группа «белых туник» под руководством рефаитки. Среди них был и Джулиан. В зеленых вспышках газовых фонарей новобранцы разгоняли духов с помощью замысловатого рельефного жезла. Поначалу я приняла его за нуму – проводника эфира, откуда черпают силу гадатели, – но сколько живу, ни разу не видела, чтобы нумы управляли призраками!

У меня включилось шестое чувство. Рефаитка магнитом притягивала лабиринты, и те слетались к ней, словно мотыльки на свет.

Внезапно она взмахнула жезлом и швырнула какого-то злобного призрака прямиком в Джулиана. От неожиданности тот рухнул как подкошенный.

– Двадцать шестой, быстро встал!

Джулиан не шелохнулся.

– Кому сказано, подъем!

Тот снова не отреагировал. И немудрено! Попробуй встать, когда тебе по физиономии съездил озлобленный дух. Не родился еще ясновидец, способный на такое.

Кураторша пнула беднягу в голову. Остальные «туники» в страхе попятились, боясь навлечь на себя хозяйский гнев. Но рефаитка только одарила их презрительным взглядом и твердым шагом направилась в резиденцию, волоча по земле длинный шлейф черного платья. Новобранцы затравленно переглянулись и поспешили следом. Никто даже не пытался помочь Джулиану, который скрючился на траве. Дождавшись, пока все уйдут, я толкнула тяжелую створку ворот, но те оказались заперты.

– Джулиан, – шепотом позвала я.

Увидев меня, он с трудом поднялся и заковылял к ограде. В свете затухающих фонарей его лицо блестело от пота, губы кривились в ухмылке.

– Она меня обожает, правда. Как-никак любимый ученик.

– Что это был за дух?

– Какой-то древний призрак. – Джулиан потер заплывший глаз. – Прости, до сих пор терзают видения.

– Какие?

– Лошади. Книги. Огонь.

Все ясно, призрак внушил картину своей смерти. Неприятный довесок к схватке.

– Твоя кураторша… кто она?

– Алудра Шератан. Не знаю, какого лешего она подалась в кураторы. По-моему, она нас ненавидит.

– Они все нас ненавидят. – Я покосилась на лужайку: Алудра не появлялась. – На улицу выйти сможешь?

– Попробую. – Джулиан дотронулся до затылка и сморщился. – Твой куратор уже от тебя подпитывался?

– Мы и не виделись толком, – ответила я, умолчав о событиях ночи.

– Алудра вчера угостилась Феликсом. Беднягу до сих пор трясет, но тренироваться его все равно заставили.

– А вообще как он? Нормально?

– В панике. Говорит, не чувствовал эфир два часа.