В порту царила обычная суета, к которой Сашка привык с младых ногтей и которую не променял бы ни на что даже с доплатой. Он с наслаждением внимал многоязычной брани, запаху смолы, краски, нагретого дерева и металла и практически не спотыкался о мотки каната, разбросанные по обширной площади дока.
«Scher dich hinaus, Schweineschlacke!.. Links!»[2] – двое ребят, кажется, плотников из чьей-то палубной команды, тащили здоровенную доску и едва не задели ею Сашку по затылку. Один из них прибавил несколько более крепких эпитетов по-голландски. Белобрысов их не понял.
«Сами вы schweinen…» – добродушно отозвался штурман: брань плотников по портовым меркам засчитывалась за дружелюбную.
Сашка с трудом пробрался сквозь грузовую зону к финишной прямой: грандиозному изгибу «сухого пирса», от которого отходили длинные, сложнейшие конструкции причалов – каждый заканчивался огромным желобом, по-русски называемым ПСУ[3], по-английски – launching-gun[4], в просторечии «пушка», а совсем уж в просторечии – нецензурно. Впереди и далеко внизу лениво шевелилось море, накатываясь волнами на золотистый пляж «мокрого» пирса. Мировая несправедливость в действии для Пирс-Ардена: почти весь берег в черте города – каменистый, а единственную приличную песчаную полосу заняли под зону безопасности космопорта. Весь длинный, пологий склон холма был свободен от застройки и безлюден, – это диктовали правила безопасности, – однако у воды Сашка таки различил несколько рисковых купальщиков, просочившихся сквозь металлическую изгородь.
На самом деле, купаться там было не так уж и опасно – Сашка с однокурсниками сам в академические годы часто бегал на Финский залив, в район питерского эфирного порта. Тонны воды (а может быть, и тонны заговоренного дерева эфирного судна) на голову пляжникам грозили упасть только в случае отказа пушек или, например, холостой продувки орудий. Очевидно, жители Пирс-Ардена хорошо изучили статистику родного порта и не боялись. А вот чуть правее, где начиналась зона посадочной акватории, людей было значительно меньше, из чего Сашка сделал вывод, что заклятия мягкой руки, гасящие волны, здесь по-прежнему сбоят.
«Причал три-сорок пять… три-сорок пять…» – бормотал он под нос. Причалы следовали на расстоянии около сотни метров друг от друга, однако вскоре молодой человек обнаружил, что следует вдоль второй дуги, а не третьей, да еще и в обратную сторону. Пришлось возвращаться в мешанину грузовой зоны и поторапливаться – время поджимало.
Несмотря на свои неприятности с цифрами, до причала он добрался почти вовремя и остановился в недоумении: на первый взгляд ему показалось, что «пушка» пуста: из желоба не выглядывало даже кончика грот-мачты. Неужели он ошибся?..
Тут только Сашка сообразил: «пушка» по диаметру куда больше, чем полагалось бы под бригантину, так что если сам кораблик чуть меньше средних размеров для своего класса, то края желоба могли накрыть его с клотиком.
Все-таки Пирс-Арден – один из самых больших портов в южных Русских Княжествах, а может, и во всей Восточной Европе. Сухое докование, лучшие чары, дополнительное обслуживание, более сорока «пушек». Могут позволить судну простоять на стартовом сайте несколько дней.
Сашка выпустился в первой пятерке своего курса (чему очень удивлялись все хоть немного знающие его люди), поэтому с самого начала ходил не меньше чем на фрегатах и линкорах. Подумав о размере кораблика, на котором ему предстояло теперь служить… да нет, не служить, работать… молодой человек отчего-то испытал в желудке неприятное, холодное чувство.