Пилот рассеянно следила за ответами контрольной системы – все это она уже знала и так благодаря слиянию. Но на духа надейся, а сам не плошай.

Состояние марсовых генераторов – норма. Вся проекция залита зеленым, ни одного желтого или красного пятнышка. Белка повела рукой – и на топе зажглось яркое красное пламя, форштевень озарило призрачно-белое, отлично видимое в предрассветных сумерках сияние ходового огня.

«Мы пойдем домой», – подумала Бэла, и корабль тут же подобрался, готовясь по наколотой тропинке-ориентиру броситься к далекой светлой точке – какому-то там портовому городу халифата Аль-Карим (Бэла забыла название). Там теперь его дом до конца полета, и туда он будет стремиться, бежать легким лисьим шагом, пригибаясь и пытаясь слиться с прихотливыми складками пространства, не оставить лишних следов. Корабль всегда движется так, как его пилот.

– Капитан! Все системы в норме!

– Благодарю вас, пилот. Двухчасовая готовность подтверждена!

Двухчасовой пре-старт – самая нудная часть полета для штурмана: аврал для него начинается непосредственно перед стартом. Маршрут уже давно выверен, согласован с капитаном, нанесен на чашку и стал частью полетного плана, под который сконфигурированы двигатели, запасены припасы и все остальное. В кают-компанию пойти? Да нет там никого: капитан и пилот на мостике, Сандра в двигательном отсеке, Берг в трюме делает инвентаризацию: после герметизации люков уж точно ничего измениться не может.

На самом деле вопрос с бездействием решался просто: поскольку всю ночь Сашка провел, выверяя составленный еще его предшественником план полета, ему больше всего хотелось только спать. Но почему-то не спалось – молодым человеком владело нервное возбуждение, как всегда незадолго до отлета.

Ничего: Сашке не первый раз приходилось поднимать корабль после бессонной ночи. Благо, в большинстве портов всегда есть, с кем эту ночь провести.

Штурман огляделся: каюта как каюта, маленькая, тесная. Жесткая дощатая банка – постель, стул и рундук в одном; откидной стол, дверцы стенного шкафа, над кроватью – стандартные крюки под холодное оружие. Иллюминаторов нет, украшений нет, только футляр с альтом сиротливо стоит в углу.

Еще раз подумав, Белобрысов переложил инструмент горизонтально: ниже палубы не упадет. Корпус корабля слегка дрогнул.

Прислушавшись, штурман разобрал плеск и шелест из-за борта – вода наполняла стартовый сайт пушки. Значит, диспетчерская служба дала добро, старт разрешен. С протяжным вздохом Сашка вновь уселся на банку, вытащил нотную тетрадь и стал разбирать «Грустную пиратскую»: раз уж Сандре втемяшилось играть, мимо нее ни за что не пройдет – это ее любимая.

– Пятиминутная готовность.

– Запрос подтверждения.

– Подтверждение получено, старт разрешен, – Белка еще раз пробежала глазами индикаторы и приборы. – Все системы в норме. Начинаю обратный отсчет.

– Аврал экипажу.

«Динн-динн-динн» – на эфирных кораблях не бывает боцмана, и команды всему экипажу подаются не дудкой, а колоколом громкого боя. При этом колокол не отбивает склянки – традиция. Эфирникам требуется куда более точный расчет времени, бесконечные песочные часы находятся в ведении кормчего. Корабельное время выставляет капитан перед каждым стартом – как правило, по времени порта прибытия.

– Штурман пост принял, навигация в норме, к старту готов, – Сашка уселся на свое место, зафиксировал поворотный стул и пристегнулся.

Балл отреагировала кивком головы.

– Кормчий на посту, к старту готова, – слова Сандры пока не сопровождали привычный Сашке шорох и шипение – двигатели не запущены.