– Я уже сказала тебе, что не будет никаких отношений: ни сексуальных, ни каких-либо других в течение года, – подытожила. Я выбрала себе пончик «Медвежья лапка» и налила в пластиковый стаканчик кофе.

Год. Боже, словно очередной тюремный срок. Образ красивого лица Сойера, улыбающегося своей дочери, невольно всплыл в моей голове.

– И даже если бы я захотела отношений, то точно не с Сойером, – быстро добавила я, будто создавала заклинание изгнания его из своих мыслей. – Учеба и Оливия и так отнимают у него все свободное время.

– Учеба? Пожалуйста, не говори мне, что он школьник.

Я стукнула Макса по руке, посмеиваясь.

– Не тупи. Он учится в Гастингсе, – с гордостью заявила я. – Собирается стать адвокатом.

– Юрист-моралист?

– Вот почему я люблю тебя, Макс.

– Значит, у него нет времени на отношения.

– Именно! Это ведь хорошо, правда? – спросила я, откусывая большой кусок от пончика. – У него нет времени, а мне нужно разобраться в себе. – Крошки посыпались на мою футболку, и я нервно смахнула их. – Было бы гораздо проще, не будь он таким сексуальным. И умным. И забавным. Еще он чертовски ворчлив, но только на первый взгляд. Он словно прячется от всего мира, но наедине с Оливией…

– Стоп-стоп-стоп, – воскликнул Макс и строго посмотрел на меня. – Откуда ты столько всего знаешь о нем? Ты тусуешься с парнем, который сказал, что у него нет на тебя времени?

– Ох, ну если ты так ставишь вопрос, – я закатила глаза. – Да, мы тусовались вместе. Один раз. Сегодня вечером. Я столкнулась с ним в продуктовом магазине. Бедняга питается одними полуфабрикатами. Поэтому я приготовила ему ужин.

– Ты готовила для него?

– Запеканку с тунцом. Все не так страшно, как кажется.

Мы заняли места позади всей группы, и Макс скривил губы.

– Я серьезно, Дар. Если ты хочешь преуспеть в воздержании или в поиске себя, или в чем-либо еще, то должна дать шанс в первую очередь себе.

– Так и делаю.

– Ты переехала два дня назад и уже успела поужинать с парнем.

– Я не ужинала с ним, – проворчала я, разглаживая салфетку на коленях. – Да, я действительно готовила для него, но мы… решили, что будем придерживаться сугубо соседских отношений.

Макс не отрывал от меня взгляда. Я внезапно почувствовала себя совершенно голой, будто моя глупая полуправда была вытатуирована на коже.

– Никогда бы не рассказала тебе о нем, зная, что ты так взбесишься.

– Я не считаю хорошей идеей ставить себя в ситуацию, которая может обернуться катастрофой, – сказал Макс, нахмурившись.

– Мы с Сойером даже не друзья.

– И тебя все устраивает?

– Да. Конечно. А почему нет? Я уже не та идиотка, какой была в Нью-Йорке, которая вешалась на первого встречного. Уже нет.

Макс подбородком указал на небольшую трибуну, где стояла Анджела, призывая всех к тишине.

– Расскажи это им.

– Сегодня к нам присоединился новый человек, – сообщила руководитель программы. – Пожалуйста, поприветствуйте Дарлин.

Группа повернулась на своих местах и зааплодировала.

Макс подтолкнул меня в бок. Он наконец-то сменил мрачную гримасу на ободряющую улыбку.

– Вперед. Давай посмотрим, что у тебя есть.

Я направилась в сторону небольшой сцены в передней части зала. Как же сильно я ненавидела эту часть: вставать и рассказывать свою историю перед кучкой незнакомцев. Это должно было заставить меня почувствовать сплоченность, убедить продолжать сражаться со всем, что я натворила и кем была; подтолкнуть меня рассказать обо всем вслух, не притворяясь, что ничего этого не было. Но мне казалось, будто я делюсь историей своей слабости снова и снова.