– Дед Митя я, но все Митричем зовут, – весело проговорил он, разливая алкоголь, – Ну что, Настя, за знакомство? – протягивая мне кружку, сияя улыбкой, предложил старик.

Мне не хотелось пить это пойло, с большим удовольствием я бы поела, так как желудок противно скребло от голода. Но как-то накатило всё. И предательство Андрея и то, что произошло потом и страх неизвестности перед завтрашним днем, поэтому взяла стакан и резко выдохнув, опрокинула его в себя.

Горло огнем обожгло, дыхание перехватило, а внутренности будто кипятком ошпарило. Закашлялась, не в силах дышать нормально. Митрич метнулся к холодильнику и достал оттуда сало. Отрезал мне хлеба и принес импровизированный бутерброд.

– На, закуси, – участливо сказал он. Взяла сало с хлебом и с неописуемым наслаждением съела их. Голову закружило, тело расслабило.

– Еще по одной? – воодушевился старик, разливая еще.

– Нет, спасибо, – отказалась, укладываясь на тахте, закрывая глаза и не веря в счастье, что этот день закончился, наконец-то я смогу отдохнуть и поспать.

7. Глава 6

***

– Ну что ты так на меня смотришь? – усмехнулся Антон, покачав головой и отводя взгляд от разъяренного Сергея, – Не было ее в автобусе.

– И что дальше? – взорвался Серый, ударив ладонями по капоту машины, – Давай, сгенерируй крутую идею.

– Вариантов не так много, – пожал плечами Тоха, не впечатляясь нервными всплескам друга, – На трассе ее не было. Значит она либо такчу поймала, либо осталась в деревне.

– Если она осталась в деревне, будет проще, – резко выдохнул мужчина, чьи руки были увиты татуировками, – А если поймала тачку, искать ее будет сложнее.

– Тогда сначала проверим деревню, кто-то же должен был ее видеть, – открывая машину и загружаясь в салон, бросил Антон, – А уж потом будем бегать по всему городу.

– Блядь! – зло выплюнул Сергей, – Найду, к себе наручниками пристегну.

– Поумерь свой пыл, Отелло, – засмеялся мужчина со шрамом на брови, – Она итак от нас бегает, перепугаешь нашу мышку еще больше...

– Да пофиг мне, – хлопая дверью, проговорил серьезный Серый, – Никуда больше не отпущу.

***

 Проснулась я будто от толчка в бок. На улице темно, как и в доме. Из комнаты раздавался храп Митрича. Такой затяжной и очень напоминающий Полонез Огинского. Помимо желания пить и есть, меня мучила более важная потребность. Но как же не хотелось выходить из дома. Пусть тут и пахнет чесноком, а еще перегаром, однако, всё равно я чувствовала себя хоть в какой-то безопасности. Грешным делом даже оглядела помещение на наличие ведра. Ну страшно мне было идти в кромешную тьму. Когда терпения уже не осталось, вздохнула и поплелась на выход.

 Поежившись от прохладного ночного воздуха, потерла ладонями свои плечи и, озираясь по сторонам, осторожно пробиралась сквозь заросли к покосившемуся и трухлявому туалету. Притворно хныкая, мечтала о том, чтобы не угодить ногой в дырку. Как же не хватало фонарика. Зажав нос и преодолевая брезгливость, закрыла за собой дверь. Глаза уже привыкли к полумраку, поэтому рассмотреть что-либо было легче. Жаль, что подобное не происходит с остальными органами чувств, например, с обонянием.

 Я натягивала штаны, когда услышала шум приближающейся машины. Замерла. Меня уже не напрягала обстановка, ничего не смущало. Сердце стучало, как сумасшедшее, а по спине пробежали противные мурашки страха. 

 Меня ослепило фарами, что мазнули по моему деревянному убежищу и после послышался звук открывающихся дверей. Поднесла ладони к лицу, обняв ими свои щеки, навострила уши, боясь дышать, боясь хоть чем-то выдать себя. А стоило мне услышать голоса, как сердце ухнуло в пятки.