— Марина… с тобой все хорошо?

— Не переживайте, тетя Галя, все нормально.

Она пошла за мной.

— Вижу, снова тебе неймется. Наш хозяин терпеливый, но ежели разозлится… пиши пропало. Вот как сегодня, он был очень зол.

— Ну, во-первых, он мне не хозяин.

— Ой, ну не придирайся ты к словам.

— Ладно, не буду, но слово «хозяин» звучит по-рабовладельчески.

Тетя Галя засмеялась:

— Молодая ты совсем. Ладно уж, говори, а во-вторых то что?

— Ах, да… а во-вторых, я могу за себя постоять.

— Ага… я слышала твой визг на весь дом и все работники, которые были в доме, тоже.

— И что с этого, я может голос разрабатывала.

— Ну, мы все так и подумали.

Остановилась, нахмурив брови, повернулась к тете Гале, а она махнула на меня рукой и сказала:

— Ой, ладно… иди, куда собралась, — повернулась и пошла по своим делам, бубня себе под нос что-то по поводу того, что я упрямая. А я не упрямая… не могу же я спать с открытой дверью, а жаловаться тете Гале тоже не стану, а то влетит ей еще от «хозяина».

Подошла к кабинету, поправила свои косы, постучала и вошла с видом, будто ничего особенного между нами не было, и наши практически голые тела не соприкасались. Застала Арсоева за увлеченным занятием, он, нахмурив брови, что-то помечал в документах. Подняв свой взгляд на меня, изменил выражение своего лица на удивленное, явно не ожидая меня увидеть в своем кабинете.

— Что такое, соскучилась уже, Снегурка? — уже иронично спросил он меня.

— Ага, как же, соскучилась и не мечтайте… вы для меня слишком, эм-м…

— Хорош? — заложив карандаш за ухо, по-мальчишечьи ухмыльнулся он.

— Старый, — ответила, вылупив на него глаза.

— Ой, да брось, саму себя обманывать. Ну, сколько тебе лет… двадцать плюс минус год. Мне подходит.

— Замечательно, а мне — нет.

У него такая ухмылка была на лице, так бы и стерла ее чем-то тяжеленьким.

— Может, уже пора перейти на «ты». Как считаешь?

— Извините, но я не могу… мне воспитание не позволяет. Меня бабуля воспитала так, что к людям преклонного возраста только на «вы» надо обращаться, — с сарказмом сказала я.

— Замечательно, значит, могу быть спокоен за твое воспитание. Ну что, продолжим с чего начали… — выходя из-за стола, направился ко мне. Он так быстро передвигается, что я успела сделать всего пару шагов назад, как он оказался рядом.

— Прекратите, я пришла не за этим.

— А зачем же? — напирая на меня, оттесняет меня к стене.

— Я… я… — снова стала волноваться, он давит на меня. У меня не было парней настолько наглых, как Арсоев.

— Чего так разволновалась?

— Послушайте, вы-ы… напираете на меня и нарушаете мое… — начала дергать нервно пальцем, очерчивая в воздухе несколько раз линию.

— Твое что? — поднимает руку и во второй раз за сегодня прикасается к моему лицу, убирая с него выбившиеся из прически волосы. — У тебя красивые косы, — вдруг сказал он.

— Мое пространство, — уже не так эмоционально ответила я.

— Тут везде мое пространство…

— Иногда мне кажется, что вы просто издеваетесь надо мной от скуки.

— Нет, тебе кажется. Я впервые испытываю симпатию к девушке с «бланшами» под глазами, и я серьезен, как никогда.

— Угу… рада за вас, но не могу ответить тем же вам.

— Хм… — усмехнулся он. — Мы оба знаем, что это ложь. Да… Марина? — и провел большим пальцем по моей нижней губе.

Попадаю под его гипноз, он словно знает мои слабые места, которых я и сама не знала. Застыла во времени. Такое ощущение испытывала в эти минуты. Могу сопротивляться, но, вроде как, и не хочу… мне интересно ощущение, испытываемое рядом с ним. Его рука сползает и мягко перехватывает меня за шею, поглаживая венку, которая бьется в сумасшедшем ритме. Глядя на меня серьезным взглядом, замедленными движениями приблизился к моему лицу. Прикоснулся к моим губам сначала мягко, а потом с напором, чуть крепче сжав мою шею, я не сопротивлялась, а даже приоткрыла губы, его язык проник в мой рот, заполнив его полностью, лишая меня кислорода. Я не шевелилась, так и стояла истуканом. Это продолжалось несколько секунд, пока он не отлип от меня, сообразив, что с моей стороны ничего не происходит.