– Сейчас мы все узнаем, – раздраженно ответил я. Мне хорошо было известно, что коммодор Брисбэйн – храбрый офицер, и вряд ли он спустит флаг даже перед сильным противником. Получается, что или наш бриг победил, и захватил корабль противника, или… Об этом мне даже не хотелось думать.

Неожиданно в кустах впереди раздался треск веток. Потом мелькнуло что-то красное.

– Это кто-то из наших, – шепнул мне сержант, жестом показав остальным морским пехотинцам, чтобы они не вздумали стрелять.

– Сэр! – воскликнул один из тех солдат, кого мы оставили у брошенного на берегу баркаса. – Там такое было!

– Том, перестань жевать сопли! – гаркнул сержант. – Четко доложи – что там у вас произошло?!

– Сэр, – немного успокоившись, произнес стрелок, – на наш бриг напал русский корабль. По оснастке и вооружению он очень похож на люгеры, которые раньше строились на королевских верфях.

– И что, наши не смогли отбить атаку столь слабого противника? – недоверчиво спросил я. – Ведь на люгерах обычно стоит не более дюжины пушек.

– Русские загнали наш бриг на мель, а потом подошли к нему с кормы и расстреляли его продольными залпами. Наши сопротивлялись недолго, а потом спустили флаг.

Я выругался. Что же теперь делать? Спрятаться на острове, подобно удиравшим от нас контрабандистам, и ждать, когда русские начнут охотиться за нами, как за дикими зверями? Ждать выручки? Только кто о нас узнает, ведь русские же не сообщат адмиралу обо всем произошедшем?

Да и чем мы будем питаться на этом проклятом острове? А если русские не станут нас искать, то, вполне вероятно, приятели контрабандистов приплывут сюда, разыскивая своих пропавших товарищей, и тогда нам придется совсем плохо.

– Сэр, – шепнул мне на ухо сержант Смит, – что делать-то будем? Может быть, лучше сдаться, и вместе с нашими ребятами ждать окончания войны? Думаю, что она когда-нибудь кончится.

– Ты прав, дружище, – вздохнул я. – Мы сделали все, что могли. И не наша вина в том, что мы очутились на этом чертовом острове безо всякой надежды на спасение. Если на берегу высадятся русские, то я прикажу всем вам сложить оружие. Обстоятельства оказались сильнее нас…

15 (27) апреля 1801 года.

Санкт-Петербург. Михайловский замок.

Патрикеев Василий Васильевич,

журналист и историк

– Ну что, Василий Васильевич, наших славных моряков можно поздравить с первой викторией, – улыбаясь сообщил мне император. – Мне с утра уже доложили, что люгер «Великий князь» сжег британский бриг и пленил его команду.

– Все было именно так, ваше величество, – подтвердил я. – Подполковник Баринов по радиостанции передал мне известие о морском бое у острова Нарген. Наши моряки действовали умело и дерзко. Они атаковали 12-пушечный бриг и заставили его спустить флаг. Противник потерял убитыми три десятка человек. Остальные сложили оружие и спустили флаг. С нашей стороны потерь нет.

– Надо будет попросить адмирала Ушакова – как я слышал, он уже добрался до Ревеля – составить список отличившихся. Я всех щедро награжу. Кстати, как я слышал, в том бою принял участие и господин Сапожников.

– Да, не выдержал Дмитрий Викторович, напросился в боевой поход. Только, государь, не стоит забывать, что он как-никак старший мичман Черноморского флота.

– Старший мичман? – император удивленно пожал плечами. – Это что еще у вас за чин такой? Думаю, что господин Сапожников заслужил куда более высокое звание. Пусть он будет лейтенантом флота Российского. Как вы считаете, Василий Васильевич, господин Сапожников будет доволен этой наградой?

– Думаю, что да, государь, – я усмехнулся, представив сияющее как новенький медный пятак лицо бывшего водолаза. – Все военные люди рады, когда их верная служба оценивается начальством надлежащим образом.