— Глупости это все, — лениво отозвалась Крестова.

А вот Марта подумала, что зерно истины в этом жутковатом рассказе есть.

— «Талант — искра божия, которой человек обыкновенно сжигает себя, освещая этим собственным пожаром путь другим», — с чувством процитировал кого-то Крис. Все-таки чтение умных книг иногда давало свои плоды.

— Точно, — согласился Леша. — А если нет возможности зажигать себя снаружи, чтобы освещать этот путь, то тогда начинаешь гореть изнутри, как Олег.

— Да хватит уже о нем, — дернула его за руку жена.

Лена историю этого злосчастного Олега Алмазова тоже знала. И этот человек был ей неприятен.

— Почему никто не спросил меня, кому принадлежат эти слова? — обиделся Крис, выпятив нижнюю пухлую, как у купидона, губу.

— Раз ты сказал, так тебе и принадлежат, — спокойно проговорила Юля. Она умела с самым серьезным видом подкалывать друзей. — Ты же у нас очень умный. И не такое можешь придумать.

— Кому принадлежат? — поинтересовалась Марта.

— Ключевскому Василию Осиповичу, — громко оповестил всех Крис, выставив ногу, обутую в ярко-зеленый тапок. Эту обувь купил будущий композитор в модном магазине для скейтеров за весьма немаленькую сумму.

Все закивали.

— Почему никто не спросил, кто такой Василий Осипович Ключевский? — передразнил Криса Леша. — Можно подумать, все такие умные!

— Наверное, историк? — спросил Стас хитро.

Хипстер пробормотал что-то нелестное, изрядно повеселив всю компанию, даже Феликса.

— Так что, Юлька, давай попробуй играть ту музыку, которая тебе нравится. — Стас очень надеялся на то, что Юля когда-нибудь присоединится к его группе. — Ты подумай, может быть, все-таки захочешь к нам в группу?

— Хорошо. Подумаю. — Юля замолчала, демонстративно изобразив, что усиленно что-то решает, а через секунд пятнадцать сказала: — Я подумала. Мой ответ — нет.

— Талант, талант… вам знакома притча о талантах? — спросил Феликс.

Его, в отличие от Криса, захотели послушать.

— В Новом Завете есть притча. Один богатый человек нанял трех рабов. Отправляясь в другую страну, он каждому из них дал по его силе и способностям серебряные монеты под названием «талант». — Тихий размеренный голос Феликса действовал на окружающих почти гипнотически. — Один раб получил пять талантов, второй — два, третий — один. Когда хозяин приехал, он позвал своих рабов и велел каждому из них рассказать, что тот сделал со своими талантами. Первый раб пустил монеты в дело и получил к своим пяти талантам еще пять. Второй поступил так же, и к своим двум талантам получил еще два. А третий же испугался потерять талант, а потому зарыл его в землю. Узнав это, хозяин похвалил двух первых рабов и дал им серебро. А третьего наказал и подарил его серебро первому рабу. — Музыкант на пару секунд замолчал, вслушиваясь в треск огня и продолжил: — «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что он имеет».

Его серые глаза взглянули на Юлю, стремясь поймать ее взгляд, но Крестова — словно специально — не поднимала головы со скрещенных рук.

— Несправедливо как-то, — сразу возмутился Крис. — Одному мужик дал пять монет, другому — две, а третьему вообще одну! И где справедливость, я спрашиваю?

— Хозяин давал таланты по силе и возможностям, — тихо заметила Марта, которой как раз Крис и переводил притчу. Карлова даже сожалеть начала, что в должной мере не знает английского. — Наверное, он знал, кому и сколько дать.

Феликс, не знавший русского, посмотрел на длинноволосую Марту и медленно кивнул. И ей опять показалось, будто он видит ее насквозь.