– Не сотни, не тысячи, а именно тьма? – уточнил начальник гарнизона.

– Да, «тысячи» он тоже сказал, – закивал Нанас, постеснявшись признаться, что не знает смысла этого слова, – но и о том что «тьма», говорил. Потом Надя у него спросила, близко ли варвары, и человек сказал, что еще нет, потому что его ранили еще там, а после этого он успел много проехать. И сказал, что они идут пешком. А потом он умер.

– И что, больше он ничего не сказал? – вступил в беседу Сафонов, который единственный из всех все-таки помаленьку прихлебывал чай.

– Сказал еще, чтобы мы спешили. Ну, предупредить вас.

– И вы поспешили? – прищурился Ярчук и тоже немного отпил из стакана.

– Да, мы поехали сразу.

– Как далеко отсюда вы его нашли?

– Тринадцать с половиной километров от центрального поста, – сказала Надя. – Если совсем точно – тринадцать четыреста шестьдесят.

– Откуда такая точность? – еще больше сузил глаза начальник охраны.

– Я люблю точность, – дерзко глянула на него девушка. – А у снегохода есть кое-какие приборы.

– А ты? – вновь перевел взгляд на саама Ярчук. – Ты любишь точность? Ничего не перепутал, не забыл?

– Он ничего не перепу… – вскинулась было Надя, однако Нанас, остановил ее, тронув за плечо и твердым голосом ответил:

– Я тоже люблю точность. И я ничего не забыл и не перепутал. У меня очень хорошая память. Наверное, от действия минералов. Я помню вообще все, что когда-то видел и слышал.

– От минералов? – удивленно поднял брови толстячок-мэр.

– Да, там, где я жил, есть залежи минералов, которые защищают от радиации. Но, наверное, и память укрепляют тоже. Легохонько.

– Так-так-так-та-аак!.. – заинтересовался Сафонов. – А ну-ка, скажи, сколько ступенек у крыльца этого здания?

– Четыре.

– А что изображено на его фасаде вверху? – проявил интерес и начальник охраны.

– Красная полоса, – провел рукой по воздуху юноша, – потом синяя, потом белая… А посередине большой синий прямоугольник. В нем сверху много желтых палок, ниже три белых горы, а в самом низу – желтые петли вокруг кружочка.

– Ну надо же!.. – всплеснул пухлыми короткими ручками мэр, оборачиваясь к Ярчуку. – Какая наблюдательность! Бери его, Олег, в разведчики!

– Возьму, – коротко кивнул начальник гарнизона и пристально уставился на ошарашенного таким поворотом событий парня: – А что это обозначает, знаешь?

– Откуда ему это знать? – вступилась за любимого Надя. – Я сама знаю только, что красно-сине-белый – это российский флаг, а что на переднем фоне – нет. Какой-то символ? Вымпел?..

– Герб города Полярные Зори! – с гордостью произнес мэр Сафонов. – Полярное сияние, сопки и мирный, так сказать, атом.

Однако Нанасу было мало дела до каких-то там картинок на стене. Его чрезвычайно взволновали слова Ярчука о том, что он согласен взять его в какие-то разведчики. И даже не столь важно, куда именно, главное – что его вообще куда-то берут, а не прогоняют прочь. Разволновавшись, он даже не заметил, как залпом выпил остывший уже чай, а потом, не выдержав, спросил:

– Вы меня берете? Правда?..

– Правда, правда, – буркнул, слегка поморщившись, начальник гарнизона, а мэр тут же добавил:

– Ты уж прости нас, дружок, что сразу тебя не приняли. У нас, понимаешь ли, не благотворительная коммуна. Каждый должен приносить пользу обществу, отрабатывать, так сказать, свой хлеб. А насчет тебя имелись большие сомнения… Но ты себя проявил, показал, как говорится, молодцом, и прогнать тебя сейчас было бы совсем некрасиво. Тем более, видишь, оказалось, что и ты можешь приносить пользу.

– И… куда мне?