От двух жалких брусничин голод, казалось, только усилился. Парень решил не терять больше времени, а сделать поскорее дротик и подбить им если не зайца или куропатку, то хотя бы лесную мышку или воробья. Правда, в столь маленькие мишени трясущимися от голода руками можно было еще и не попасть…

Выстругивать древко дротика тоже получалось не очень хорошо, руки и на самом деле дрожали. И возможно, не только от голода. Нанас даже догадывался, от чего еще, хоть и запретил себе об этом думать.

В результате, приматывая нож к неказистому, кривоватому дротику, он еще и порезался, что испортило настроение окончательно. Вспыхнувшая в сааме злость была столь сильной, что юноше по думалось: выйди на него сейчас синеглаз – порвал бы того голыми руками!.. Впрочем, лучше бы попался кто-нибудь более съедобный. Он согласился бы сейчас даже на волка или лису.

Нанас углубился в лес уже довольно далеко, но, как назло, никакой живности ему так и не встретилось. Или же он, взвинченный и расстроенный, никак не мог достичь нужной для охоты собранности и внимательности. Сейчас следовало выкинуть из головы все лишнее и настроиться на дело.

Встряхнувшись, саам остановился и прислушался. Ветра не было, и любой звук мог быть сейчас оставлен только живым существом – будущей пищей.

И звук раздался. Правда, совсем не такой, что рассчитывал услышать Нанас. Ему почудилось, что откуда-то издалека, с той стороны, где остались Полярные Зори, кричал человек. Причем не просто какой-то там незнакомец, а… Надя!

Он потряс головой и прислушался снова. Да нет же, какая глупость! Если так дело пойдет и дальше, то скоро ему будут не только слышаться голоса, но и мерещиться призраки!.. Неужели так трудно забыть, выбросить из головы эту девчонку?! Все, он выполнил данное «небесному духу» обещание, так что пора и духам, если они все-таки существуют, и прочей нечисти оставить его в покое! Помогли бы лучше с охотой! Небось, с голодухи всякие крики и мерещатся…

Нанас зашагал было дальше, но вдруг услышал звук отдаленного выстрела. И опять с той стороны, откуда ему до этого померещился крик. Сейчас у него не оставалось сомнений: стрельба была настоящей. Он постоял, прислушиваясь, еще, однако новых выстрелов не последовало. И все же юноша решил вернуться к дороге. Мало ли что… Вдруг кто-то попал в беду?.. Даже теперь он упрямо гнал от себя мысль, что кричала и стреляла именно Надя, предпочтя обойтись обезличенным «кто-то».

Как бы там ни было, а охватившее парня волнение оказалось настолько сильным, что он, сразу позабыв о голоде, почти бегом ринулся назад – насколько это позволял то и дело проваливающийся под ногами наст. Изредка Нанас останавливался и, навострив уши, поворачивал голову к Полярным Зорям. Но выстрелов и криков больше не было.

Зато, уже почти выйдя к дороге, он услышал другой звук – причем доносившийся с противоположной стороны… Сначала тот был очень слабым и напоминал писк комара, места которому в зимнем лесу определенно не было – тут уже точно можно было забеспокоиться о пошатнувшемся рассудке. Но звук становился все сильнее и громче, пока Нанас не сообразил наконец, что он ему тоже хорошо знаком, – так гудел мотор снегохода!..

Парень выбежал на дорогу и завертел головой. С той стороны, откуда слышался шум, показалась быстро двигающаяся черная точка. Даже не слыша звука мотора, можно было сразу понять, что это именно снегоход, – слишком велика была скорость. Но и с другой стороны, там, где остался негостеприимный город, из-за деревьев тоже показалось темное пятнышко. Только двигалось оно медленно, как и положено пешему человеку. То, что это именно человек, Нанас уже сумел разглядеть, даже увидел в руках у человека оружие, которым тот, заметив, что на него смотрят, тотчас стал размахивать.