Мамин любимый конёк – это библиотеки, которые сейчас незаслуженно забыты. Видимо, она почему-то решила, что парень, который ходит в библиотеку, безусловно порядочнее и надёжнее разгильдяя с серьгой в ухе.

Сестра пытается доказать, что с таким подходом можно просидеть в старых девах до пенсии, ожидая терпеливого мужчину, готового отказаться от секса до свадьбы. Родителей её монологи злят, отец постоянно ругается, приводит странные примеры людей, которых я едва знаю. В его представлении распутные девки, много позволяющие парням до свадьбы, остаются потом у разбитого корыта или, ещё хуже, становятся никому не нужными матерями-одиночками, выбрасывая себя за борт жизни без надежды создать нормальную семью и быть счастливыми.

Неудивительно, что любые разговоры среди подруг и однокурсниц о близости до брака меня шокируют. А всеобщее одобрение совместной жизни без регистрации и вовсе кажется мне чем-то безусловно порочным. Я была в ужасе, когда подруга Жанна потеряла девственность с парнем, с которым встречалась всего несколько недель, и ни о каких серьёзных отношениях ещё не было и речи.

Я мысленно корила и жалела её. Ведь если они теперь расстанутся, то никто другой уже не возьмёт её в жёны, потому что она – “порченая”. Я хотела ей добра и была буквально в отчаянии. Она же ничуть не разделяла моих опасений, чем немало удивляла.

И вот теперь вместо того, чтобы готовиться к экзамену, я сижу, уставившись в телефон, и в тысячный раз перечитываю сообщение от сестры:

“У нас с Максом сегодня всё было! Я счастлива!”

“Что значит всё?” – поначалу надеюсь, что я Надю неправильно поняла.

“Боже, Руська, не будь такой тёмной. Секс у нас был!”

Господи, какой кошмар…

Я не понимаю, как реагировать на эту информацию. В душе зарождается паника. Даже представить боюсь, что будет, если об этом узнают родители. А Надюша так опрометчиво открыто мне об этом пишет. Я её, естественно, никогда не выдам и прикрою, если понадобится. Но вдруг кто-то прочитает? Это же будет конец света…

“Надюша, ты уверена, что вы не поторопились?” – пытаюсь аккуратно высказать сестре своё неодобрение.

“Шутишь? Мне – двадцать один! Не восемнадцать и даже не девятнадцать. Хранить невинность до пенсии я не подписывалась, – парирует сестра. – Максиму – двадцать шесть, скоро – двадцать семь. Ему что, в монахи записаться только потому, что он встречается с девственницей, которой родители запрещают иметь здоровые отношения с любимым мужчиной? Или удовлетворять естественные потребности с девушкой свободных нравов?”

Так-то сестра права. Но всё равно на душе за неё очень неспокойно. Не разделяю я её оптимизма и восторга.

Что если они с Максимом со временем расстанутся? Как она объяснит будущему мужу, что не смогла сохранить невинность для него? Как это повлияет на их семейные отношения?

В голову после этой новости ничего не лезет, однако наутро я неплохо отвечаю и сдаю экзамен на “четвёрку”. Главное – с заработанными баллами в следующем семестре я буду получать стипендию. Ура!

На лето общежитие пустеет: все за год устали от столицы и рвутся домой. Я тоже не исключение. Через несколько часов после экзамена поезд увозит меня из столичной суеты в не менее шумную в сезон Одессу. К моему любимому морю…

Плавание – моя самая большая страсть. Никакие буйки и ограничительные знаки не могут помешать дальним заплывам. Наверное, в прошлой жизни я была рыбой. Потому что, окунаясь в море, я испытываю самое настоящее счастье. Не знаю, можно ли сравнивать это потрясающее чувство единения с водной стихией и оргазм. Но определённо плавание – лучшее, что есть в моей жизни.