Ох… За эти полчаса я несколько раз уже была на грани отчаяния, опасаясь, что ночь придётся провести на холодном крыльце. Потому что денег даже на самый дешёвый хостел у меня не оказалось. А дежурная упёрлась и категорически отказывалась впускать меня в корпус, причитая, что меня надо проучить, чтобы впредь не повадно было шляться неизвестно где и неизвестно с кем по ночам.

Я так сильно перенервничала, что на время совершенно забыла о ссоре с Родионом. Но когда отогрелась и успокоилась, в голову снова полезли тяжёлые мысли и защемило какой-то очень болезненный нерв в районе сердца.

Ночь прошла в метаниях. Я то благодарила Бога, что отвёл от меня непорядочного мужчину и спас меня от его подлости и коварства. То молила Всевышнего, чтобы он вернул мне любимого…

Наутро просыпаюсь больная – видимо, всё-таки успела простудиться накануне. Но ползу в университет, чтобы не дать себе раскиснуть окончательно, да и запускать учёбу мне никак нельзя. Что бы ни случилось, жизнь продолжается. Значит, мне придётся научиться существовать в новых реалиях. В конце концов, ничего страшного не произошло. Мама оказалась права, что бы ни говорила о ней Надя.

Сестре писать совсем не хочется. До того я строчила ей по несколько десятков сообщений ежедневно. И, конечно, рассказывала об отношениях с Родионом. А теперь молчу – не хватает духу признаться, что мы расстались. Рассказать об этом сестре, а потом выслушивать от неё сочувственные ахи и охи вовсе не хочется. Боль легче переживать в одиночку.

Внутри горит всё невыносимо. Разве реально за месяц с небольшим так сильно привязаться к человеку, врасти в него всем сердцем? Так больно, как будто от души отрезали самый важный кусок и не зашили рану. И теперь она гноится и никак не хочет затягиваться.

Девочки видят, что со мной творится, и сочувственно вздыхают. Ненавижу это искусственное сопереживание. Уверена, что им плевать. А может быть, даже они злорадно радуются бесславному окончанию наших отношений?

Мы, конечно, подруги. Но я давно убедилась, что большинство девчонок у нас в общежитии – самые настоящие завистливые змеи. В глаза будут лебезить и заискивать, но за спиной обязательно обсудят вдоль и поперёк, ещё и добавят какие-то выдуманные неприятные и унизительные подробности. Я не раз становилась случайным свидетелем таких “откровений”, поэтому не удивлюсь, если точно так же обмусоливают мой разрыв с Родионом.

Они не знали ничего о моём парне, но завидовали даже самому факту, что я встречаюсь с кем-то на стороне. Каждый раз критически обсуждали его вкус, разглядывая букеты, которые я приносила после свиданий.

Мне приходится воевать на два фронта. Первый – с собой, самый трудный и ответственный. Успехи на нём пока не очень значительны. Разуму никак не удаётся победить сердце и душу, а потому несбыточные мечты не дают покоя и не позволяют затягиваться ране.

Второй – с соседками по блоку. Отбиваюсь от их наигранного сочувствия и насмешек. Не хочу терять лицо, не хочу, чтобы они думали, будто я страдаю. Нужно нарастить броню и не подпускать их слишком близко… Но когда нет никакой возможности уединиться, когда всё свободное время в ушах звенит их болтовня, то поневоле вовлекаюсь в общение на запрещённые темы.

– Дура ты, Руська. Сто раз говорили, что мажоры – это не про нас, – глубокомысленно замечает Вера из комнаты напротив. – Золушка – это сказка. И нам в неё никогда не попасть. И если даже принц клюнет на твои кудри, то его родители быстро спустят сыночка с неба на землю и погонят тебя поганой метлой.