Левент понимал, это было заметно по тому, как изменился его взгляд. Не укрылось от него и то, что данталли позволяет себе называть принца фамильярным «Бэс» и натужно исправляется на «Его Высочество». Левент явно не одобрял этого, но не решался высказаться против, потому что не знал, как к этому относится сам Бэстифар.

– Понимаю, – нехотя ответил он. – Его Высочество довольно требователен. И придирчив. Если у него есть на ваш счет ожидания, господин Ормонт, ему будет очень трудно угодить. И, полагаю, очень страшно не угодить.

Мальстен склонил голову, пытаясь понять, действительно ли этот человек решил прибегнуть к угрозам.

– Поверьте, – доверительно произнес он, – я в курсе.

Левент поджал губы.

– Что ж, в таком случае не буду больше утомлять вас беседами, господин Ормонт. Доброй ночи.

Он поспешил покинуть комнату, не дожидаясь ответного пожелания.

Да, завоевать здесь всеобщее доверие будет непросто, – с досадой подумал Мальстен.

Бродя по путанным коридорам дворца, Мальстен думал о разговоре с Левентом. Он не понимал, как может распорядитель цирка, работа которого заключается в подогревании интереса публики к представлению, быть настолько неинтересным собеседником в обычной жизни. Мальстен впервые сталкивался со столь контрастными проявлениями человека.

Может, в сценическом образе и я могу быть тем еще весельчаком? – с улыбкой подумал он, вспоминая, как часто Бэстифар упрекал его в излишней мрачности.

Погрузившись в свои мысли, Мальстен в последний момент успел уклониться от столкновения с человеком, внезапно появившимся перед ним за очередным поворотом коридора.

Случайным встречным оказался командир воинов-кхалагари – верный страж Бэстифара Отар Парс, невзлюбивший Мальстена со дня знакомства. Впрочем, неприязнь Парса не казалось настолько сильной, чтобы вынудить его обнажить при встрече меч, а сейчас он поступил именно так. Мальстен нахмурился и демонстративно отступил на шаг. Руки он поднимать не спешил: был уверен, что кхалагари воспримет этот жест как угрозу со стороны данталли.

– Командир Парс, – вместо приветствия обратился он. – Людям во дворце следует быть осторожными: они рискуют случайно натолкнуться на ваш клинок.

Мальстен надеялся, что сумел обратить эту странную ситуацию в шутку, но кхалагари отчего-то не спешил убирать меч в ножны, хотя узнал гостя принца с первого взгляда и ни с кем его не спутал.

– Далеко не на каждого я направлю меч, Ормонт, – процедил Парс. Угрозу в его голосе мог не распознать разве что глухой. – Только на тех, за кем приходится убирать трупы.

Мальстен оторопел. Не услышать обвинение в словах Парса было невозможно, но он понятия не имел, в чем его вина.

– При всем уважении, командир, вы явно что-то перепутали. Я не…

– Да, знаю, ты лично никого не убил, – перебил Парс. – Ты сделал это руками Его Высочества. И не надо притворяться, что не понимаешь, о чем я говорю.

Догадавшись, к чему клонит малагорец, Мальстен почувствовал, как кончики пальцев рук медленно начинают холодеть.

– Гимнасты? – спросил он севшим голосом.

– Не строй из себя оскорбленную невинность, Ормонт. Я никогда не поверю, что кукловод, управлявший целой сотней человек во время войны, настолько наивен! – Губы Парса искривились в презрительной гримасе. – Его Высочество не видит в тебе опасности, не замечает твоих манипуляций и даже зачем-то взялся тебя защищать. Но я – знаю, что ты такое, Ормонт. И, поверь, я глаз с тебя не спущу.

Не дав Мальстену вставить ни слова, Парс убрал меч и решительно зашагал прочь по коридору дворца. Роскошные стены не отразили эхо его тихих угроз, но Мальстену казалось, что он слышит слова Парса снова и снова. Весть о смерти гимнастов ошеломила его, оба сердца неровно забились в груди, тело попеременно обдало волнами жара и холода.