Мальстен неопределенно повел плечами.

– Какие бы ни были понятия, уговор есть уговор. Ты помнишь, о чем мы говорили в Кальтце? Если у меня не получится воплотить твою затею, я не стану…

– … обременять меня своим присутствием, помню, – небрежно отмахнулся Бэстифар, тут же прищурившись. – И ты спешишь доказать мне, что у тебя не получится, верно? С этой целью ты сюда пришел?

Мальстен спокойно выдержал его взгляд и медленно поднялся со своего места. Он заложил руки за спину и уважительно кивнул.

– Я пришел выполнить свою часть нашего договора, Бэс, только и всего.

Несколько мгновений принц молча изучал своего гостя взглядом, затем всплеснул руками и демонстративно повернулся к артистам, часть которых с интересом наблюдала за их разговором.

– Я не понял, у нас был объявлен перерыв? – воскликнул Бэстифар. – Райс, бери свою группу, отрабатывайте номер, пока не станете слышать мысли друг друга!

На арене началась суета, артисты принялись исполнять указание, и с удивительной ловкостью – с едва заметными паузами, обусловленными лишь разницей в реакции, – начали отрабатывать сложные комбинации на трапеции.

Мальстен беспомощно уставился на гимнастов, понимая, что его вмешательство будет совершенно бесполезным. Разве что он мог бы убрать эти небольшие паузы, которые и недостатком-то назвать нельзя. И, чтобы превратить артистов в единый механизм, пришлось бы взять под контроль всех без исключения, почувствовать порывы каждого тела, сосредотачиваться на мыслях артистов…

Бэстифар внимательно вгляделся в отрешенное лицо друга и качнул головой.

– Пройдемся? – предложил он. – Не будем отвлекать артистов разговорами.

Мальстен кивнул и направился вместе с Бэстифаром подальше от арены. Они взобрались на один из верхних рядов в зрительских местах. Там Бэстифар остановился и нетерпеливо посмотрел на друга.

– Итак? Твой вердикт? – потерев ладони, спросил он.

– Я могу лишь подтвердить то, что говорил в Кальтце: мое вмешательство будет лишним.

– Что ж, я тоже могу повторить то, что говорил в Кальтце: ты непроходимый зануда и пессимист, – разочарованно бросил Бэстифар. – И упрямец к тому же! У тебя получится воплотить мою затею в жизнь, как ни у кого больше, но ты упорно хочешь доказать мне обратное. Я вот только не пойму, почему. Дело в Колере и его визите? Ты злишься на то, что я не дал тебе убить его?

Мальстен неприязненно покривился, чувствуя, как жар гнева приливает к лицу.

С того дня он часто спрашивал себя, как отнесся к поступку Бэстифара. Разозлился? Пожалуй, хотя мотивы Бэстифара казались вполне ясными и были куда как более здравыми, нежели его собственные.

– Я уже говорил, что понимаю, почему ты остановил меня, – через силу выдавил Мальстен. – Но я жалею, что не убил его тогда. Будь у меня возможность повернуть время вспять…

– Но этой возможности нет, – перебил Бэстифар. – Есть только возможность двигаться дальше с двумя сопутствующими перспективами: лелеять свою ненависть ко мне за этот поступок до конца дней или отпустить ее, руководствуясь здравым смыслом.

На этот раз Мальстен удивился высказыванию друга.

– Я не испытываю к тебе ненависти, Бэс, – покачал головой он.

– Да? Что ж, это радует. Тогда в чем дело? Тебе претит работа здесь? Она вызывает у тебя отвращение?

От напора Бэстифара Мальстен сделал шаг назад и даже приподнял руки. Он не понимал, к чему эти вопросы.

– Вовсе нет. Твой цирк прекрасен…

– Но все же ты не хочешь здесь работать, – обиженно напомнил Бэстифар.

– Боги, Бэс, да я просто не понимаю, что могу дать этим людям! – всплеснул руками Мальстен, тоскливо глядя на цирковых. – Посмотри на них, они ведь прекрасно делают свое дело! В тех маленьких несовершенствах, которые ты отмечал, есть и своя красота.