Колебания человеческого ума при подобных обстоятельствах – явление почти необъяснимое, однако вполне достоверное. Герствуд не мог заставить себя действовать решительно. Ему хотелось без конца думать об этом, думать, и соображать, и решать, как лучше всего поступить. Его с такою силой влекло к Керри и он так запутался в своих личных делах, что настойчивая мысль взять деньги не оставляла его. И все же он колебался. Он не знал, чем все это кончится, не мог предугадать, когда настанет час расплаты. О бесчестности такого поступка он и не подумал. Это никогда ни при каких обстоятельствах не пришло бы в голову Герствуду.

После того, как Герствуд уложил все деньги в саквояж, им вдруг овладело чувство отвращения. Нет, он этого не сделает! Ни за что! Подумать только, какой он вызовет скандал!.. А полиция, которая тотчас же бросится по его следам! Он вынужден будет бежать, но куда? О, какой это ужас – бежать от правосудия!

Герствуд снова выдвинул оба ящика сейфа и быстро переложил туда деньги из саквояжа. От волнения он перепутал ящики. Он уже собирался захлопнуть дверцу, как вдруг сообразил, что положил деньги не так, как они лежали раньше, и вновь открыл сейф. Ну, конечно, он все перепутал!

Герствуд опять вынул из ящиков их содержимое, чтобы привести все в порядок, но тем временем страх исчез. Да чего, собственно говоря, ему бояться?

Когда деньги были у него в руках, он вдруг услышал, как щелкнул замок. Дверца сейфа захлопнулась! Неужели это он сам?.. Герствуд быстро схватился за ручку и стал с силой дергать дверцу. Сейф был на запоре! Боже! Теперь он попался. Кончено!

Как только он понял, что сейф захлопнулся накрепко, на лбу у него выступил холодный пот, и его бросило в дрожь. Он огляделся вокруг и немедленно принял решение. Теперь мешкать было нельзя.

«Если я даже положу деньги на сейф и уйду, – подумал Герствуд, – все догадаются, кто это сделал. Ведь я всегда ухожу последним. А кроме того, мало ли что может случиться с деньгами, если их бросить здесь!»

Он сразу ощутил острую потребность действовать.

«Ну, надо выпутываться!» – сказал он себе.

Быстро вернувшись в свой маленький кабинет, он снял с вешалки летнее пальто и шляпу, запер стол и взял саквояж. Затем погасил свет, оставив лишь одну лампочку, и открыл наружную дверь. Он старался вернуть себе прежнюю уверенность, но, увы, от нее мало что осталось. Он уже раскаивался в своем поступке.

– Напрасно я это сделал, – прошептал он. – Это было ошибкой!

Он вышел на улицу и, кивнув проверявшему двери ночному сторожу, которого знал в лицо, уверенно зашагал прочь. Надо убираться вон из города, как можно скорее!

«Первым делом необходимо узнать, какие сейчас есть поезда», – решил он.

Герствуд вынул часы и взглянул на стрелки. Было около половины второго.

У ближайшей аптеки он остановился, увидев через окно телефонную будку. Это была известная аптека, и в ней была установлена одна из первых телефонных будок общего пользования.

– Разрешите мне воспользоваться телефоном? – обратился он к дежурному фармацевту.

Тот кивнул в знак согласия.

– Шестнадцать сорок три, – попросил Герствуд, отыскав в книге абонентов вокзал Мичиган-Сентрал.

Вскоре его соединили с кассиром.

– Когда отходит поезд в Детройт? – спросил Герствуд.

Кассир стал перечислять поезда.

– Значит, сегодня поезда уже нет? – прервал его Герствуд.

– Поезда со спальным вагоном нет, – ответил тот, но тотчас же добавил: – Впрочем, есть почтовый поезд, который отходит в три часа утра.

– Очень хорошо, – сказал Герствуд. – А когда этот поезд прибывает в Детройт?