Конечно же, вопросов было много. У каждого. Но почему-то никто не решился их задавать. Я так понял, что ни Самарин, ни остальные не знали, что мы будем иметь какое-то отношение к разведке. Честно говоря, тут я сам сплоховал, не рассказал Димке всех подробностей.

– Товарищ капитан, а какова финальная численность нашей группы? – спросил я, оглядываясь на остальных. – Нас тут уже четверо. Будет кто-то ещё?

– Вместе со мной будет восемь. Если дойдут до конца. Нет – добавят другого кандидата.

– Вы тоже с нами? – подал голос Кирилл.

– Это не я с вами, а вы со мной! Разницу чувствуешь? – возразил Игнатьев. – Я ваш командир. По условиям, определенным командованием, группа в полном составе будет проходить обучение в специальном учебном центре особого назначения. И я, несмотря на офицерское звание, не исключение.

Прапорщик задумчиво хмыкнул. Расценивать это можно было по-разному.

– А где ещё трое? – спросил трое.

– Прибудут утром! – капитан посмотрел на часы. – Сегодня не получилось их забрать, авиабаза Мазари-Шариф закрыта для перелетов. Ну что, уже познакомились?

Он обвел нас задумчивым взглядом.

– Ну, так… в двух словах!

– А в чем проблема? – поднял бровь капитан. – Не доверяете друг другу? Понимаю, но это не к месту. Раз вы тут, значит, все нюансы относительно секретности уже позади. Повторюсь, я лично отбирал каждого кандидата сюда. И все вы попали сюда не просто так, не за красивые глаза.

Столовой, конечно же, оказалась палатка. Это была унифицированная санитарно-барачная палатка образца пятьдесят шестого года. Их Советский Союз «наштамповал» с большим запасом, словно для третьей мировой готовился.

Внутри все было выложено деревянными поддонами, у обоих выходов стояли печки-буржуйки. Еда была привозная. В углу раздачи стояло несколько больших темно-зеленых термосов, вроде тех, за которыми ранее ездил грузин Чоговадзе. Было несколько деревянных столов, сбитых между собой досками.

Из еды на ужин было что-то вроде жирного плова с говядиной. Хлеб, черный-белый, кусок маринованного огурца. И сладкий крепкий чай. Не густо, зато много. Правда, огурец был кислый.

Из посуды только алюминиевые тарелки, такие же кружки и ложки. Вилок не было. Но многие из здешних приходили со своими вилками. Оно и понятно, все привозное, включая посуду. Попробуй-ка, напасись на всех легко бьющейся керамической посудой. А вот почему не было вилок – осталось загадкой. У нас в части они были кривые, косые, с обломанными ножками, но все же.

Поужинав, отправились к удаленной палатке, что выделили строго под нас. Она была небольшой, видно, что прежних «хозяев» выселили совсем недавно. Кровати – деревянные нары, с грубыми жесткими матрасами и сбившимися в камень подушками, которыми можно двери выбивать. Хорошо, хоть белье свежее. Ну, судя по запаху.

Главное ‒ тепло и светло. В углу палатки работала буржуйка. Как такими пользоваться Игнатьев, конечно же, не знал – не там его учили, где такие стояли. А вот я с подобными агрегатами намучался еще в Чечне, во время второй кампании.

Разместились быстро – нам всего-то одну ночь переночевать.

– Так, ну что, какие еще будут вопросы?

– Сколько будем обучаться и чему именно? – спросил прапорщик.

– Шесть месяцев. А вот чему будете учиться, пока афишировать не буду. Скоро все сами поймете. Скажу только, что будет тяжело, но очень интересно.

– Восемь человек в команде?! – уточнил я. – У каждого свой род деятельности или все унифицировано?

– Будет один пулеметчик, три стрелка, снайпер, сапер и медик. Ну и командир. Все должны быть взаимозаменяемыми при необходимости. То есть, сапер должен уметь наложить шину при переломе, а снайпер аккуратно снять растяжку. Это ясно?