– Аа... Я понял. Тепловизоры же видят через дым...

– Именно. Но сильно на это не надейся... Один пулемётный патрон пробьёт тебя насквозь, вместе с бронежилетом. А может и не насквозь, но в общем броник тебе не поможет. Так что крупнокалиберный убираем первым.

– Понял. Ты право, я лево?

– Да. Но в приоритете пулемёт. Так, всё, сожми булки покрепче, мы начинаем. Главное не стой на месте, но старайся передвигаться по укрытиям. И не попади под пулемёт, в первый раз ты отделался царапиной лишь потому, что он бил прострелом. – Торопливо проговорил он мне, а затем обратился к Лёхе. – На тебе тыл.

– Удачи вам ребята... Я буду только мешать...

– Саня, прикрой меня. – Говорил он, доставая целую новогоднюю гирлянду гранат.

Первой пошла светошумовая. Далее он прошёл чуть дальше и раскидал в стороны штуки три осколочных. Потом четыре дымовые и снова светошумовая. Одним словом – мы пошли ва-банк... Кроме автоматов у нас ничего больше не осталось.

– Сейчас! – Произнёс командир.

Едва мы выбежали, как пулемёт открыл запоздалую слепую пальбу по входу. Я тут же взял пулемётчика в прицел, но командир убрал его быстрее. После чего начался настоящий тир... Одна секунда – одна цель, потом быстрая смена позиции и повтор. Вначале нас ещё пытались подстрелить полуслепой пальбой, но не прошло и десяти секунд, как все смельчаки, которые не поддались панике, полегли с пробитыми головами. Остальные, будучи в нулевой видимости, но в окружении постоянно-нарастающих предсмертных криков, тут же принялись убегать. Вероятно, им казалось, что они последние выжившие, но таких нашлось больше половины. Я истратил уже вторую обойму, а «последние выжившие» всё не заканчивались, пришлось с пистолета достреливать. Что я чувствовал в этот момент? Лишь то, что передо мной стоит задача, и я её решаю. А ещё я чувствовал как правая рука, часть лица, и левая нога побаливала... Впрочем, глубоко в душе, всё ещё тлела надежда, что на этом всё закончится... Но ничего не закончится... Даже после того, как мы спасём Катю и выберемся отсюда.

– Фух... Это был последний. Повезло, что они не профессионалы... – Устало проговорил командир. – Глянь как там Лёха, я пока тут всё доделаю. – Достал он пистолет, и принялся раздавать «контрольные» в голову.

За спиной слышались мольбы о пощаде, стоны... Но потом выстрел, и всё затихало. Странное ощущение... Мне хочется ему помешать, но я понимаю, что командир прав. А моя неуместная жалость может лишь подставить весь отряд под удар. Да и нас бы никто жалеть не стал... Может, просто стоит принять реальность такой, какая она есть? Без лишних мыслей и угрызений... Какой смысл ценить человеческую жизнь, если я, раз за разом, ради выживания вынужден её отнимать.

– Лёха. Там всё чисто. – Протянул я ему руку, чтобы помочь подняться. – Как ты?

– Жить буду. – Самостоятельно поднялся он. – Вот, передай командиру. – А мне в руку положил датчик присутствия. – Сзади всё чисто. И ещё, на тебе бинт, перевяжешь ногу.

Когда мы вернулись, командир «доделал дело» и уже даже заканчивал перезаряжать оружие.

– Как я понимаю, у всех патроны на исходе? – Задумчиво проговорил командир.

– У меня ещё две обоймы. – Ответил я.

– У меня четыре. – Ответ Лёха.

– Дальше, насколько я понял, идёт лабораторный комплекс, но не расслабляйтесь. Саня, мы с тобой впереди, Лёха на подстраховке. Двинули.

Теперь даже я уже начал верить, что ещё поживу. Но вместе с этим возник и другой вопрос... Если удастся спасти Катю, что делать дальше? Позволить командиру её увезти? Чёрт... Этого я допустить не могу. Видимо, не суждено мне быть «хорошим человеком», даже в самом узком смысле. Я уже пообещал себе, что спасу Катю любой ценой, и отступать от этих слов слишком поздно.