– Хватит, – лиор мотнул головой, заставляя себя успокоиться.

Итак, под землей беглецы не пойдут, и это увеличивает их путь до соседнего риората во много раз. Дольше, дальше, тяжелей. Где бы они ни были, но им придется идти по горам. Разумеется, они избегают поселений и проложенных удобных дорог, а это еще сильней замедляет путников. На лошадях? Из Одела ушли пешими. Точно пешими. Успели купить скакунов? Для этого им надо войти хотя бы в глухую деревушку. Значит, оставят след. Хорошо…

Но если так никуда и не зашли, то продолжают свой поход пешими. Да, им удобней пешими, лошади не везде пройдут, где пролезет человек. Скакуны ускорят путь беглецов, но и выведут на проезжие дороги. Нет-нет, они так и будут идти пешком, по крайней мере, большую часть времени. А это уже шанс их поймать. Да, отличный шанс. Рано или поздно, но им придется приблизиться к какому-нибудь городу или замку, чей владелец успел получить послание лиора, потому не оставит без внимания слишком странную троицу.

– Я занимаюсь своим делом, ты займись своим, – перекривлял колдуна Перворожденный. – Поучи еще меня, мокрица. Тьфу.

Свое дело лиор знал, грамоты с указом уже разлетелись во все концы риората, и это дает надежду если не на поимку, то хотя бы на еще большее промедление путников, если они попадутся на глаза хоть кому-то из риоров. А за это время, дадут Боги, и колдун влезет в душу Савера. Вот тогда уже никакой поимки не понадобится, очередная маленькая незаметная мушка прогрызет дыру в сердце Кейра, уничтожив все его надежды одним ударом.

– Скорей бы, – протяжно вздохнул Тайрад.

Еще надо будет отыскать тело лиори, чтобы подкинуть его боржцам. Вот тогда они уже никуда не денутся. Маленькая поганка получит свой венец, а он, Тайрад, второй риорат. А потом Лотт или Дин-Мар обрюхатят мерзавку, и после родов можно будет от нее избавиться. Да, всё еще может оказаться совсем недурно.

– Дай-то Боги, – Эли-Харт потер ладони и, скинув одежду, приказал: – Сжечь.

После отправился в умывальню. Настроение лиора заметно поднялось, и в воду он забирался, предчувствуя небольшое удовольствие от возможности полежать в горячей купели, отрешившись от всех неприятностей. Однако уже через несколько минут нахмурился. Радоваться особо было нечему. Вообще нечему!

Тайрад протяжно вздохнул.

– Ничего, – прошептал он, глядя в потолок. – Ничего-ничего. Всё наладится. Должно наладиться. Не может быть иначе. Столько времени и усилий не могут пропасть в никуда. Скоро я всё исправлю. Избавлюсь от боржской суки и ее упертого кобеля, и всё пойдет, как было задумано. Да, именно так.

Из умывальни лиор выходил и вовсе в благодушном настроении. Он подождал, пока слуги оботрут его и подсушат волосы, после оденут, причешут и утвердят на голове венец его власти. Оглядев себя в зеркале, Перворожденный пришел к выводу, что выглядит недурно, улыбнулся своему отражению и, потрепав за щеку ближайшего прислужника, покинул покои, довольный собой и всем миром.

Уже стоя за дверью, Тайрад с милостивой улыбкой оглядел свои владения, умиротворенно вздохнул и направился на половину жены, решив, что настроение располагает для общения с семьей. В последнее время отношения супругов сильно разладились. Дурное расположение духа сказывалось на близких. Лиор стал заходить к Алларис каждый день. Он шел, чтобы помириться с ней, потому что разлад мог сказаться и на отношениях с самыми надежными его союзниками. Уж больно трепетно Эли-Ториан относились к своей крови. Но стоило Эли-Харту увидеть жену, как он вспомнил слова ободрения, сказанные ею в адрес предателя, и раздражался с новой силой. Да и подозрения в неверности отпускали с трудом, несмотря на все доводы, которые приводил себе Тайрад. Он привык строить козни, он привык к любовным связям и судил других по себе, меряя собственной мерой.